Глава 15
Своей жизнью я обязан Билли. Вернее, его ненависти. Он только покачал головой в ответ на слова Ярдмана. Видя, как Ярдман идет ему навстречу, я решил, что слова Раус Уилера о тигре на поводке не лишены смысла. Так или иначе, впервые я обрадовался желанию Билли проливать мою голубую кровь по капле. Мне не хотелось погибнуть сразу. Собственно, я вообще давно был бы на том свете вместе с экипажем самолета «ДС 4», если бы Билли не выделял меня из всех остальных.
Мы пошли обратно по той же полосе: я впереди, остальные четверо сзади. Я слышал, как тяжело дышит Раус Уилер. Он был явно не в форме... Не в форме. Удивительное дело, лишь вчера я выступал в Золотом кубке... Впереди угадывался силуэт самолета, но, не доходя сотни шагов до него, Ярдман вдруг сказал:
— Теперь налево, мой мальчик. Вот так. А теперь прямо. Увидите строение и войдете внутрь.
Действительно, я увидел строение. Оно напоминало большой гараж из асбестовых плит на металлическом каркасе. Дверь была приоткрыта, из щели пробивался свет. Я вошел, за мной Билли, тыча мне в спину револьвером.
Правая часть ангара была занята четырехместным одномоторным самолетом. Это была новенькая «Сессна» с итальянскими регистрационными знаками. Слева стоял пыльный черный «Ситроен». Дальняя, за самолетом и «Ситроеном», стена состояла целиком из раздвижных дверей. Окон не было. Слева от машины поднимались три железных столба, подпиравших крышу. За ними было нечто вроде складского помещения. Там стоял Альф.
— Отлично, — коротко сказал Ярдман. — Молодец, Альф. А теперь выключи свет.
Его голос гулко отдавался эхом, но Альф не пошевелился, продолжая непонимающе смотреть на хозяина. Тогда Ярдман подошел к нему и прокричал в самое ухо:
— Выключи свет на полосе!
Альф кивнул, подошел к черной коробке слева от входа и повернул тяжелый рубильник. Второй рубильник, как я догадался, управлял лампами дневного света на потолке и батареями отопления по стенам. Рядом с рубильниками я заметил верстак, где были разложены разные инструменты и были прикручены тиски, а над ним — стойку с садовым инвентарем: лопатами, граблями, вилами, мотыгой, садовыми ножницами. Задняя часть склада была почти целиком заполнена большой газонокосилкой. Тут же виднелись канистры с бензином, воронки, банки с краской, несколько комбинезонов и грязные металлические стулья.
На этой «Сессне» я умею летать. Это все равно что сесть на велосипед и поехать. А машина... Если бы я раньше знал, что она здесь...
Ярдман порылся в куче на верстаке и вытащил цепь, а также два висячих замка: один большой, другой маленький. Билли закрыл дверь и, стоя спиной к ней, нацелил на меня револьвер. Джузеппе и Раус Уилер благоразумно отошли подальше.
— Подойдите к столбу, мой мальчик, и сядьте на пол, — сказал Ярдман.
Сказать, что я пал духом, — это значит ничего не сказать.
Все надежды рухнули окончательно. Кроме того, я испытывал физическое отвращение к привязи. Давным давно, в детстве, я гостил у своих шотландских родственников, и мои тамошние кузены привязали меня к елке, чтобы попугать, и убежали, но потом сами заблудились, и в результате долгих поисков меня нашли лишь наутро. Поскольку я не отреагировал на приказ Ярдмана, Билли и Джузеппе как по команде двинулись ко мне. Сражаться с ними не было никакого смысла, у меня и так саднило и болело все тело, поэтому я подошел к столбу и сел, прислонившись к нему спиной.
— Так то лучше, — сказал Ярдман. Он подошел, опустился у меня за спиной на колени и сказал: — Руки за спину, мой мальчик. — Затем он обмотал мои запястья цепью и замкнул на один замок, а другим прикрепил цепь к балке.
Потом, подбрасывая ключи на ладони, он поднялся и встал передо мной. Все пятеро глядели на меня.
— Хорошо, — сказал Ярдман, — пойдемте красить. Только на этот раз надо с ним кого то оставить.
Оглядев своих молодцов, он остановил выбор на Раус Уилере.
— Вы посидите здесь, — сказал он, пододвигая стул к стене возле рубильников, — и если он начнет делать что то неположенное, включите свет на полосе, понятно?
Раус Уилер был счастлив, что ему не придется больше работать кистью, и охотно принял новое поручение.
— Пошли, Билли, — сказал Ярдман.
Билли, Джузеппе и Альф вышли на улицу, Ярдман выходил последним. Он сказал Раус Уилеру:
— Скоро прибудет груз. Не беспокойтесь.
— Груз? — удивился тот.
— Да, ценный груз. Это ведь главная причина нашей... операции.
— Но я думал, что я и сам по себе... — начал было Раус Уилер.
— Нет, дорогой мой, — перебил его Ярдман. — Если бы речь шла лишь о вас, вы бы проследовали из Милана обычным маршрутом и, разумеется, конспирация была бы соблюдена, но самолет нам понадобился для особого груза. Вы ведь знаете, мой мальчик, — обернулся он ко мне с иронической улыбкой, — что я не люблю гонять пустые самолеты. Я всегда пытаюсь рационально использовать транспортное средство.
— Что же это за груз? — осведомился Раус Уилер, в котором явно взыграло самолюбие.
— Это продукция одной фирмы возле Брешиа, — сказал Ярдман, кладя ключи на верстак. — Машина. Неплохое приспособление. Оно способно испускать ультразвуковые волны на частоте неких минеральных веществ.
— Но ультразвук не новинка, — обиженно заметил Раус Уилер.
— Вы уж мне поверьте, у этого прибора большое будущее, — улыбнулся Ярдман. — Наши друзья пытались сфотографировать чертежи и спецификации, но все это слишком хорошо охранялось, поэтому и решено было в конечном счете просто... приобрести основные части прибора. Но тут возникла проблема с транспортом, очень трудная проблема, потребовавшая моего личного участия. — Он говорил так, чтобы я услышал и оценил, каким незаменимым специалистом он является. — Ну а раз в нашем распоряжении оказался самолет, решено было заодно захватить и вас.
Да, Ярдман не любит пустых самолетов. Но надо отдать ему должное, он не собирался захватывать и меня.
Ярдман вышел. Раус Уилер сидел на жестком стуле, я — на еще более жестком бетонном полу. Мое присутствие действовало ему на нервы.
— Давно не играли в уоллгейм? — спросил я наконец.
Удар попал в цель. Ему сейчас только не хватало, чтобы школьные соученики его подкалывали.
— Вы уже бывали там, куда сейчас направляетесь? — продолжал я.
— Нет, — отвечал он, глядя в сторону.
— А вы знаете язык?
— Учу.
— Что они вам предложили?
К нему вернулось прежнее самодовольство.
— Мне предложили квартиру, машину и гораздо более высокий оклад, чем сейчас. Разумеется, я буду одним из ведущих консультантов.
— Разумеется, — сухо сказал я.
Он впервые бросил на меня взгляд. Очень неодобрительный.
— Я буду помогать интерпретировать... британский образ жизни. Я горжусь тем, что по своему стану вносить вклад в улучшение взаимопонимания между двумя великими народами и установление более плодотворного сотрудничества.
Он говорил так, словно сам в это верил. Да уж, если он настолько самодоволен, то вряд ли изменит свое решение. Но Ярдман оставил ключи от замков на верстаке...
— Дома вас могут неправильно понять, — заметил я.
— Поначалу — да. Мне это говорили. Но со временем...
— Вы заблуждаетесь, — грубо перебил я его. — Они назовут вас предателем. Жалким, презренным изменником.
— Это неправда, — неуверенно сказал он.
— Вам нужен человек, который верно изложил бы вашу позицию, объяснил ваши резоны, с тем чтобы ваши бывшие коллеги могли испытывать к вам уважение, а также сожаление, что по достоинству не оценили в свое время ваши таланты.
Я, кажется, несколько увлекся, но Раус Уилер поглядел на меня серьезно задумчиво:
— Вы имеете в виду себя? Вы могли бы... представлять мои интересы?
— У меня не всегда такой грязный вид, — отозвался я. — Я имею определенное влияние на отцовских друзей, а мой дядя днюет и ночует в Реформ клубе.
Раус Уилер кивал, усваивая услышанное.
— Вовремя сказанное кому надо слово, — протянул он.
— А в результате признание... — предположил я.
— Ну, на это надеяться не приходится, — скромно отозвался он.
— Со временем почему бы и нет, — не унимался я.
— Вы действительно так считаете?
— Разумеется. Я был бы рад развеять дурные слухи, которые поползут после вашего... неожиданного ухода.
— Невероятно любезно с вашей стороны, — напыщенно произнес он.
— Но в данный момент я не совсем в состоянии... — напомнил я.
— М да, — Раус Уилер явно расстроился. — Пожалуй, что вы правы. — Он нахмурился. — Вы и впрямь могли бы оказать мне важную... я бы сказал, очень важную услугу.
— Что поделаешь, — равнодушно отозвался я. — Но ключи на верстаке. Так что решайте сами.
Он встал, посмотрел на меня, взял ключи. Подошел ко мне. Мое сердце бешено заколотилось в груди. Я изо всех сил старался выглядеть равнодушным. Тут он увидел рубильник и словно окаменел.
— Ярдман велел мне включить огни на полосе, если вы попробуете что то предпринять. — Он поспешно положил ключи назад, словно они были раскаленными. В его голосе слышалось смятение. — Ярдман считает, что вам лучше остаться здесь. Согласитесь, мне вряд ли стоит начинать новую жизнь с поступка, идущего вразрез с указаниями друзей.
— Это указания Ярдмана.
Он немного пошевелил мозгами и сказал:
— Если я позволю вам вернуться в Англию, то этого не сможет сделать Ярдман. Его система транспортировки перестанет существовать. — Он ужаснулся при виде той пучины, в которую чуть было не ввергся. — У меня могут возникнуть осложнения.
Я промолчал. Номер не прошел. Я немножко пошевелил руками, пытаясь в подражание Гудини избавиться от цепей. Без толку. Через некоторое время я спросил Раус Уилера:
— В каком отделе министерства финансов вы работали?
— Начальное финансирование.
— Что это означает?
— Субсидии.
— То есть именно ваш отдел решал, кто именно и в каком объеме получит государственные дотации?
— Совершенно верно.
— Строительство, наука, оборона...
— Да.
— И вам лично известно, какой проект находится в стадии одобрения?
— Да.
Вот, значит, почему он их заинтересовал. Тогда все понятно. После паузы я спросил:
— А что это за ультразвуковой прибор?
— Ультразвуковой?... Нет, это не британский проект, если вас это интересует.
— Насколько я понял, он испускает ультракороткие волны на частотах природных веществ...
— Так говорил Ярдман, — сухо признал Раус Уилер.
— Но это означает, что с его помощью можно ломать предметы... как стекло.
— Не знаю, я не специалист, — по его тону было понятно, что его это совершенно не волнует.
Я мрачно уставился в пол, пытаясь понять, почему Раус Уилер решился на измену. Разумеется, он человек самодовольный, обиженный невниманием и неспособный признать свои пределы. Но таких тысячи, и эти люди не продают свою страну за квартиру, машину и похлопывание по плечу.
Тут должно быть что то еще. Какие то иные, темные, потайные мотивы, не дававшие ему покоя. Но куда бы он ни уехал, он останется самим собой. Еще лет пять, и он почувствует себя столь же недовольным и обойденным. Никому не нужный, однажды использованный одушевленный предмет.
Как оказалось, мое будущее он видел в таких же мрачных тонах, что и я его.
— Вы думаете, — прокашлявшись, осведомился он, — Билли вас убьет?
— Что за детский вопрос? Посмотрите, как он обошелся с летчиками.
— Но он все время тянет...
— Приберегает конфетку на потом.
— Как вы можете так легкомысленно к этому относиться?! — воскликнул Раус Уилер. — Ваше положение очень серьезно!
— Как и ваше. И я бы с вами не поменялся местами.
Он улыбнулся презрительно недоверчиво, но что делать. Это и правда было так. Как говорил Саймон: никто не живет вечно, и, наверное, в восемьдесят лет умирать ничуть не легче, чем в двадцать шесть. А кроме того, размышлял я вполне в стиле викторианской мелодрамы, внутренне улыбаясь этому, есть уделы похуже смерти.
У ангара затормозил тяжелый грузовик или автофургон, и в помещение вошел водитель. Он был молод, как Джузеппе, холоден и быстр. Он посмотрел на меня без особого интереса и что то быстро сказал по итальянски Раус Уилеру, но я понял лишь одно слово: «Брешиа».
Раус Уилер выставил перед собой ладонь.
— Я не понимаю вас, друг мой, — сказал он. — Подождите, я сейчас найду Ярдмана.
Это, однако, оказалось лишним, ибо мой бывший босс появился сам в сопровождении своей свиты. Все были вооружены лестницами, кистями, банками с краской, и в руках у них были комбинезоны. Войдя в ангар, Ярдман обменялся с водителем церемонными приветствиями.
— Значит, так, — сказал Ярдман Билли. — У нас несколько легких ящиков и один тяжелый. Легкие мы загрузим через переднюю дверь и поместим их в багажное отделение. Затем мы откроем заднюю дверь, втянем на переброшенном через блок канате тяжелый ящик и поставим его на торфяную подставку для заднего бокса, того, который разобран. Ясно?
Билли кивнул.
Я было открыл рот, но раздумал говорить и снова его закрыл.
Это не укрылось от внимания Ярдмана.
— В чем дело? — спросил он.
— Я просто так, — ответил я безучастно, но Ярдман подошел ко мне, присел на корточки и уставился мне прямо в глаза.
— Нет, мой мальчик, тут что то не так, но что именно?
Он вглядывался в меня, словно пытаясь прочитать мои мысли. Его мозги лихорадочно расшифровывали мою обмолвку.
— Вы хотели мне что то сказать, но передумали, а мне кажется, я должен это знать, иначе у меня возникнут проблемы.
— Давайте я выколочу из него признание, — встрепенулся Билли.
— Нет, будет быстрее, если я сам догадаюсь, в чем дело. Итак, наверное, вам что то не понравилось в способе загрузки самолета? Ну конечно, мой мальчик, вы хорошо знаете, как надо загружать самолеты. — Ярдман встал и щелкнул пальцами. — Верно! Тяжелый ящик не на месте. Билли, передвинь кобыл в передние боксы, ящик поставь на место предпоследнего, а последние пусть остаются как есть.
— Что же мне, передвигать всех лошадей? — недовольно уточнил Билли.
— Именно. Главное — центр тяжести, мой мальчик, верно? — Ярдман быстро улыбнулся, довольный своей догадливостью.
Если я только дам ему малейший повод заподозрить, что Габриэлла жива, то... Билли подошел ко мне и уставился на меня с мерзкой самодовольной улыбкой.
— Погоди еще чуть чуть, — сказал он. — Скоро мы с тобой потолкуем.
— Сначала загрузите самолет, — напомнил Ярдман. — Нам надо отправить грузовик обратно как можно скорее. Ты будешь развлекаться, когда я поеду за пилотом. Но чтобы к моему возвращению его не было в живых.
— Ладно, — буркнул Билли.
Он ушел вместе с Альфом, водителем и Джузеппе, и я услышал, как грузовик снова двинулся — очевидно, к самолету.
— Какой еще пилот? — спросил Раус Уилер.
— Мой дорогой друг, — отозвался Ярдман, и в голосе его послышались усталость и насмешка. — Да будет вам известно, без пилота самолет не полетит.
— Зачем же вы застрелили того пилота? Он бы переправил нас куда угодно...
— Никуда он нас не переправил бы, — вздохнул Ярдман, — разве что Билли продолжал бы постреливать в нашего молодого друга. И вообще, независимо от того, как мы с Билли будем добираться обратно, согласитесь, что было бы неудобно убивать пилота в вашей новой стране. Гораздо лучше сделать это тут. Спокойнее.
— А вообще где мы? — спросил Раус Уилер.
Что и говорить, неплохой вопрос.
— На частном аэродроме. Один пожилой аристократ время от времени позволяет нам им пользоваться.
Пожилой аристократ. В голосе Ярдмана была сильная ирония.
— Традиционный шантаж? — осведомился я. — Засняли в постели, в которой ему вовсе не следовало находиться.
— Нет, нет, — как то неубедительно возразил Ярдман.
— О чем он говорит? — сердито поинтересовался Раус Уилер.
— Я говорю о методах, которыми пользуются ваши новые друзья, — пояснил я. — Если им не удается завербовать таких, как вы, с помощью одурачивания, они идут на шантаж или запугивание — в зависимости от обстоятельств.
— Но меня никто не одурачивал! — обиделся Раус Уилер.
— Ерунда, — сказал я. — Вы для них простачок.
— Хватит, — сказал Ярдман, приблизившись ко мне.
В его голосе впервые послышался гнев.
— А почему? — удивился я. — Что мне терять?
Очки Ярдмана сверкнули под лампой, а Раус Уилер с праведным негодованием в голосе сказал:
— Он пытался уговорить меня освободить его. Но я, разумеется, отказался.
— Но чуть было не освободили, — напомнил я. — Ваше непомерное самомнение делает вас весьма уязвимым.
Ярдман выслушал это, поджав губы, и сказал:
— Мне надо к самолету, мистер Раус Уилер, и вам имеет смысл пойти со мной.
— Но я же его не освободил, — пробормотал тот, словно получивший нагоняй школьник.
— И тем не менее, — отрезал Ярдман.
Присев возле меня, он проверил крепость цепей. Увы, с ними был полный порядок.
— У вас такой кроткий вид, мой мальчик, — сказал он мне в самое ухо, — но внешность обманчива.
Они ушли, а я остался один. Как завороженный я глядел на «Сессну», которая была так близко. Но Ярдман на этот раз не оставил мне шансов. Железный столб был зацементирован у основания, а цепи перетереть невозможно. Как я ни пытался вытащить из них руки, ничего у меня не вышло.
Мое время было на исходе. И вопросов больше не было. Особой радости в том, что я знал ответы, не возникало. Еще немного, и я вообще забуду обо всем навсегда. Об этом я тоже подумал. Я не верил в жизнь после смерти. Смерть — это финиш. Во время скачек при падениях я, случалось, терял сознание. Смерть была нокаутом, после которого ты уже не приходишь в себя. Признаться, я не очень ее боялся. Как, впрочем, и прежде. Наверное, все дело в недостатке воображения, в неразвитой чувствительности. Но мне было обидно уходить с пирушки так рано. Хотелось еще кое что сделать. Мне предстояла встреча с Билли, а вот этот опыт явно был лишним. Я грустно признался себе, что зацепился бы за любой, малейший предлог, чтобы избежать этого общения.
В ангар вошел Альф, прошел к стойке и взял лопату. Я ему крикнул, но он не услышал и удалился столь же целеустремленно, как и вошел.
Минуты шли. Я думал о Габриэлле. О живой и здоровой Габриэлле. Ее напускная суровость — лишь фасад, за которым таится теплота и жизненная сила. Девушка на все времена. Точнее, на то, что мне от них осталось.
Снова к ангару подъехал грузовик и после короткой остановки угромыхал в темноту. В ангар вошли Ярдман и его команда. Джузеппе прошел мимо меня и раздвинул двери перед «Ситроеном». В отверстие ворвался ветер, отчего на каменном полу возникли вихри пыли. В проеме я увидел небо — кусок черного бархата.
— Значит, так, Билли, — сказал Ярдман, — если новый экипаж не опоздает, мы вернемся примерно через час. Мы отправимся в путь сразу же. К этому времени все дела должны быть закончены, ясно?
— Ясно, — отозвался Билли.
Ярдман подошел ко мне и посмотрел сверху вниз со смесью сожаления и удовлетворения.
— До свидания, мой мальчик, — сказал он.
— До свидания, — вежливо отозвался я.
Его губы чуть дрогнули, и, поглядев на Билли, он сказал:
— Не вздумай рисковать, Билли. Ты меня понял? Ты напрасно считаешь его ни на что не способным ничтожеством. Ты его сильно недооцениваешь. Что бы ты о нем ни думал, он не такой, каким ты хочешь его видеть. Пора в этом убедиться. И еще учти, мой дорогой Билли: если ты упустишь его на этой стадии операции, когда он знает так много, то можешь сам пустить себе в лоб одну из своих пулек, потому что иначе я тебя пристрелю.
Даже Билли был слегка задет холодной угрозой, прозвучавшей в устах обычно спокойного Ярдмана.
— Ладно, — смущенно сказал он. — Но только никуда ему не деться. Исключено.
— Ну, смотри, — сказал Ярдман, кивнул и, подойдя к «Ситроену», забрался на переднее сиденье.
Джузеппе сел за руль, завел мотор, задом вывел «Ситроен» из ангара, и они укатили. Ярдман смотрел прямо перед собой и так и не оглянулся. Билли снова закрыл дверь и, мягко ступая, словно охотник, выслеживающий добычу, вернулся назад. Он остановился в четырех шагах от меня. Молчание сделалось угрожающим.
Раус Уилер прокашлялся — как мне показалось, оглушительно.
— Погуляйте, — сказал Билли, покосившись на него.
— Погулять?
— Ну да. Ножками. Раз, два... — Билли откровенно хамил. — По взлетной полосе, туда и обратно. Хорошая прогулка.
Раус Уилер все понял. Он не смотрел на меня. У него не хватило сил даже попросить Билли проявить милосердие. Он решил умыть руки и спешно двинулся к выходу. Старые школьные традиции...
— Ну вот, — сказал Билли, — теперь нам никто не помешает.