Е.Кршижановская "Всадники, Артюша и другие партнеры &qu

[Молния]

Всё началось с телевизионных передач во время Олимпий­ских игр в Москве.

Конный спорт. Ксана была потрясена, толком не зная, по­чему именно, этим видом соревнования.

Она сидела на даче в одном из ленинградских пригородов, oтмaxивaлacь от бабушки, которая звала то погулять, то по­кушать и говорила, что вредно торчать перед экраном без конца.

Как-то раз комментатор очень смешно назвал коня партнё­ром всадника. Удивительно. Партнёры бывают, например, у артистов, спортсменов. Люди, конечно. А тут лошади. Ксана внимательно приглядывалась к животным. Какие разные. Есть гордые, другие капризничают: вдруг - стоп на всех четырёх ногах перед самым препятствием. Не желают прыгать. Всадник им что-то говорит - они не слушают, поступают, как хотят. А есть партнёры-друзья, понимают, что нужно делать.

После выступления олимпийской чемпионки из Австрии Ксана совсем потеряла покой... Она тоже будет чемпионкой по выездке. Решено.

Ксана видела себя на манеже. В таком же костюме. Фрак с охотничьим галстуком, волосы убраны под цилиндр, сапоги со шпорами. Конь - гордый красавец партнёр. Шерсть блес­тит, словно стекло, каждый мускул играет. Трибуны перепол­нены восторженными зрителями. Все кричат, хлопают. Выступление заканчивается. Конь уходит с манежа, пружинисто, легко переступая ногами. Ксана снимает цилиндр, кланяется. Светлые волосы падают на плечи... На трибунах не смолкают крики восхищения.

Родители Ксаны находились в далёкой геологической экспедиции, поэтому новая фантазия девочки обрушилась на бабушку. Споры до слёз, шум продолжался всё лето.

После усиленного обмена телеграммами, письмами с отцом Ксаны пришло, наконец, от него разрешение поступить в конно­спортивную школу. Великолепный человек. Понимает, что не­обходимо единственной, любимой дочери.

За несколько дней до начала сентября Ксана, в сопровож­дении бабушки, отправилась учиться ездить верхом.

Справки от врача. Справка из школы с вполне приличными отметками. Всё, что требуется. Ещё из бассейна - о нужном разряде. Не напрасно ходила плавать столько лет. И самое главное - разрешение отца (по телеграфу) заниматься в ленинградской конноспортивной школе.

Всё бы хорошо, только бабушка не отпустила одну. Бодро шагает рядом и говорит, говорит охрипшим от бесконечных наставлений голосом.

- Ты в жизни не видела близко этих лошадей.

- Теперь увижу. Ну и что? - раздражённо спросила Ксана.

- Знаешь, норов у них какой? Почище твоего. Скинет на землю - ногу сломаешь запросто, а то и шею.

- Говори, говори, не слушаю.

Ксана действительно почти не слушала надоедливые рас­суждения. И видела себя в мечтах верхом, красиво одетой, уверенной, смелой. А вместо пугающих бабушкиных слов ей точно слышались крики восторга с трибун...

Длинное одноэтажное здание недалеко от Витебского вок­зала, с треугольными окнами под крышей. У входа толпятся взрослые, девочки, мальчики. Все взволнованы, некоторые девочки плачут. Бабушка посмотрела, послушала и шепнула Ксане:

- Думала, ты одна такая ненормальная, а вон их сколь­ко!.. Желают скакать на мустангах. Что делается на свете!

Ксана не заплакала, но приуныла. Сколько народу рвётся в этот спорт. Говорят, отбор строгий. Чего бы ни стоило, она должна попасть. Кто-то сказал, что в прошлом году из ста человек приняли только тридцать...

Оказалось, документы принимали в другом здании, не­подалёку. После длинной очереди Ксана сдала свои докумен­ты. Ей назначили день, когда нужно прийти на испытание. Она ликовала, а бабушка, уставшая от шума и толпы, притихла и больше не критиковала всё подряд.

Длинный проход посреди конюшни. С двух сторон ден­ники - отдельные для каждой лошади загородки. Места до­статочно, чтобы лошади сделать несколько шагов, полежать. Освещение неяркое: лампы дневного света под потолком. Ло­шадям ни к чему яркий свет. Не читать же им газету. Резкий запах, как в цирке.

Ксана шла по проходу с тренером и ещё какими-то людьми и старалась делать вид, что вовсе не волнуется. Вдруг широ­кая дверь одного из денников распахнулась. Показалась го­лова коня. Он фыркнул и загадочно посмотрел на Ксану гла­зом размером с куриное яйцо. Шагнул, слегка задел её боком по плечу.

- Осторожно, - сказала девушка в тёмной куртке и по­вела коня за повод.

Тренер и остальные посторонились. Ксана с ужасом поду­мала: «Чудище громадное. На такого садиться. Так сразу, впервые в жизни. Дали бы сначала... ну пони, что ли. Такие славненькие бегают по зоосаду. Или хоть ослика».

До сих пор девочка знала лошадей по кинофильмам, фото­графиям. Несколько раз видела живых на даче, запряжённых в телегу. Но издали, не обращая особенного внимания.

И надо же было заболеть этой чемпионкой Олимпийских игр! Взбрело в голову... Смотреть по телевизору просто, а тут рядом, вплотную. Страх какой. Удрать, пока не поздно? Ксана задержалась, будто поправляя сапог. Ах, какие сапоги! Из мягкой кожи, блестящие. Отец прислал почтой вместе с позд­равлением. По случаю решения дочери заняться конным спортом. Нет, что будет, то будет. Ксана догнала тренера. Симпатичный он, хоть пожилой. Главное - спокойный. По­смотришь на него - и как-то легче на душе.

Свой первый выезд на крытом манеже Ксана помнила довольно сумбурно, отрывками. Смущало, что много людей смотрит. Комиссия из тренеров, начальство.

Высокий парень подсадил её, вернее сказать, затолкнул в седло. Пустил коня шагом. Затрясло. Не как в машине, даже по скверному шоссе. Не понять сразу, но по-живому, каждый шаг отзывался в сердце.

Отгоняя страх, Ксана стала перебирать в уме наставления тренера. Смотреть вперёд, не горбиться, руки согнуть в локтях, прижать к телу... Незаметно наклонилась вперёд. Вот-вот ткнётся носом в шею коня.

Не примут. Ясно, не примут в школу. Пропала Олимпиада. Но парень пошёл рядом и, точно у манекена, выправил по­садку девочки: рукой подтолкнул под локоть, сам резко выпрямился, что-то сказал. От волнения она не услыша­ла ничего.

Не слышала она, как один из тренеров сказал:

- Смотрится на коне. Верно?

Уже второй месяц Ксана ходила на занятия в манеж. Каж­дый раз по дороге домой она клялась, что всё кончено, больше никогда не будет иметь дело со старым конём, который ей до­стался.

Подумать только. После тренировки сама приводи его в денник. Всего целиком чисти, причёсывай, расчищай копыта. Старик упрямится, не желает поворачиваться. Стоит точно пень и вздыхает. Лентяй. А ещё кличка Вихрь. Иногда, видно, вспомнит молодость и как шарахнется в сторону - прямо о стенку, с таким грохотом, что у Ксаны сердце заколотится. Или вдруг разляжется и следит, как девочка убирает ден­ник, - с места не сдвинуть. Тоже нашёл себе няньку.

Свою комнату Ксана раз пять убрала за всю жизнь. Воло­сы бабушка почти всегда внученьке расчёсывает, и за одеж­дой любимицы следит, и нарядиться помогает.

А тут напялить седло на Вихря какое мучение. Толь­ко начнёшь протаскивать подпругу под брюхом - старик шагнёт назад, фыркнет и затрясёт головой. Вдруг надумает кусаться?

Но каждый раз перед поездкой на тренировку Ксана кладёт в сумку брюки, сапоги, подаренные отцом, и что-то невольно выталкивает её из дома в любую погоду.

Может быть, стыд перед отступлением. И потеря уважения, а главное - зависти одноклассниц. И будущие на­смешки отца.

И необыкновенное чувство, когда сидишь в седле и управляешь живым существом... И старик Вихрь, может быть, ждёт.

Над каждым денником в конюшне прикреплена табличка: порода, год рождения, кличка, с какого конного завода ло­шадь. Всего их здесь около семидесяти.

В одном из денников Виктор Семёнов беседовал со своим конём Артеком.

- Вот говорят: меньшой брат. А ты какой вымахал, Артюша! А слон, жираф, верблюд? И тебя побольше. Ясно, человек умом берёт, но в смысле габаритов... Ты взрослый, Артюша, не дури... Не будешь торопиться сегодня на тренировке, про­ведём нормально?

Конь кивнул, наклонил голову до самой груди.

- Значит, молодцом, без глупых выходок.

Артюша повёл мордой из стороны в сторону.

- На ссору нарываешься?

Конь слегка заржал.

- Шутишь, значит? - Виктор достал из кармана морков­ку, протянул на ладони к губам Артюши. Раздался аппетитный хруст.

Виктор отступил и залюбовался своим конём. Светло-ко­ричневая шерсть блестит, словно покрыта лаком. Конь строй­ный, мускулистый, нервный, но в меру. Белая звёздочка на лбу сужается, бежит ручейком до ноздрей. Все четыре ноги ниже колен точно одеты в белоснежные гольфы. Нарядный краса­вец. Смотреть хоть сутками - не надоест.

Дверь денника приоткрылась. Виктор удивлённо посмотрел на девочку в голубом свитере.

- Я твоя соседка по деннику. Ксана. Как ты смешно с Артеком разговариваешь, мне нравится. И зовёшь симпатич­но: Артюша. Наверно, совсем не боишься, а я своего Вихря... привыкнуть надо, что ли..

- Ты недавно здесь?

- Второй месяц.

- Я - второй год. Привык, дальше некуда.

Артюша подошёл вплотную к девочке и дунул ей в лицо. Она испуганно отскочила.

- Не бойся, он знакомится. Значит, у тебя Вихрь в парт­нёрах. Ничего для начала. Нормальный, спокойный.

- Старый, - поморщилась Ксана.

- Ему сколько?

- Пятнадцать.

- По человеческой жизни считается помножить на четы­ре, - сказал Виктор. - Значит, Артюше четырежды во­семь - тридцать два. Вихрю же получается шестьдесят.

[Молния]

- Ой, какой дед! - огорчилась Ксана.

- Ничего. Он здорово поработал в своё время. Призы выигрывал. А теперь учит тебя верховой езде. Скажи ему спасибо.

Час тренировки Виктора был сразу после группы Ксаны. Она осталась посмотреть на нового знакомого. В его группе семь человек.

Вот и Артюша. Гордый какой. Перебирает ногами в белых гольфах, точно на пружинах. Вот-вот начнёт плясать торже­ственный танец. Виктор, его партнёр, держится в седле свобод­но, будто ничем другим не занимался в жизни. Лучшая пара из всех на манеже.

Будет ли Ксана так ездить? Все уроки для неё проходили в огромном напряжении. Слушаешь замечание тренера, на­пример, как голову держать. А ноги сами разъезжаются куда-то. Или спина горбится, и трясёшься в седле как мешок с овсом. Да и от страха перед Вихрем до конца не избавиться…

Артюша разгорячился, прибавил ход. Виктор сказал:

- Не торопись, кому говорю.

Артюша сбавил темп и пошёл чуть вбок. Поднял переднюю ногу, задержал в воздухе на несколько секунд. Опустил и под­нял другую. Опять задержал в воздухе. Настоящий танец. Им бы музыку. Ксана завистливо вздохнула. С Вихрем так не поработаешь.

И ещё, например, Люда Неверова. Красавица. Вот кому в чемпионки. Красавица! Рыжеватые локоны, лицо белое, румяное, как у принцессы из сказок. Одета потрясающе: зам­шевая куртка, джемпер с яркими полосами. Сидит на своём коне Лауреле свободно, точно за столом...

С первых дней Ксана обратила внимание на Люду из груп­пы Виктора. Забавно, что он единственный мальчик в этой группе, остальные все девочки. Обыкновенные. Кто лучше, кто хуже работает, а Люда прямо чудо. Люда - чудо.

Вдруг раздалось визгливое ржание. Ксана так задумалась, что вздрогнула от неожиданности.

Крупный чёрной масти конь Лаурель с прижатыми ушами, красными белками глаз ринулся через весь манеж. Злобная морда очутилась рядом с Артеком. Оба поднялись на дыбы - сделали свечу. Забили ногами высоко в воздухе.

Виктор обнял Артюшу за шею и удержался в седле. Люда скатилась на землю, осталась лежать не двигаясь. Её светлая нарядная куртка местами потемнела.

Лаурель понёсся в сторону. Артек замер, точно удивлён­ный неожиданным нападением.

Виктор соскочил с коня, нагнулся, пытаясь помочь Люде встать.

- Отстань, дурак! Тоже мне всеобщий покровитель! - низким, не подходящим для принцессы голосом крикнула она, встала, что-то бормоча, принялась вытирать платком свои брюки, джемпер, куртку...

- Так ты разволновалась из-за нарядной одежонки. - Виктор улыбнулся. - Не надо так расфуфыриваться во время работы!

«Какое злое лицо. У них что-то общее с конём. У Люды лишь белки не покраснели, как у чернющего Лауреля, - по­думала Ксана. - А какие оба красивые! Но видать, не это главное на манеже!»

- Чего не поделили, неясно. Хотя Лаурель - псих, часто ссорится со всеми вообще. Так его Люда воспитала - стара­лась разозлить, разгорячить старалась, - говорил Виктор. - Потерпи, Артюша. Хорошо, ветеринар оказался на месте, сейчас придёт.

Артюша стоял в деннике, временами вздрагивая. Передняя нога у копыта была окровавлена. На белоснежной шерсти кровь казалась особенно яркой.

У порога стояла Ксюша и еле сдерживала слёзы. Она сама не ожидала, что ей станет так жаль коня. Только что танце­вал - гордый, красивый. Теперь вот стоит беспомощный и грустно смотрит на Виктора.

Пришёл ветеринар. Артюша спокойно дал обработать рану.

Потом Виктор попросил Ксану сходить за лекарством для коня. Девочка охотно побежала за ветеринаром, вскоре возвратилась. И вдруг вспомнила, как недавно бабушка ждала её из аптеки несколько часов. Ксана встретила по доро­ге одноклассницу, и они пошли в кино...

- Молодец, быстро сгоняла. - Виктор достал из кармана пакетик с сахаром. - Дай ему, пока накрою его второй по­поной, а то ещё простудится. Не бойся, давай на ладони, он осторожно берёт. Ты своего Вихря угощаешь?

- Не-ет, - смущённо ответила Ксана и, стараясь пода­вить испуг, протянула кусок Артюше. Он приятно дунул теп­лом на ладонь.

- Напрасно не угощаешь. Они лакомки. Удовольствий у партнёров не так уж много бывает.

- Мне говорили, что именно кони любят, но всё забываю приносить.

- Память короткая лучше, когда о себе думаешь, а не о других, - заговорил Виктор. - Эх, Артюша, сколько про­болеешь, не знаю, но приходить буду каждый день. Лечить тебя.

- А я буду помогать, ладно?

- Ладно. Научу тебя как следует чистить коня. А то тол­ком подойти боишься, точно перед тобой хрустальная чаша.

К своему удивлению, Ксана не ответила по старой при­вычке какой-нибудь дерзостью. Не захотелось ссориться после беды с Артюшей.

Длинный коридор между денниками упирался в дверь с надписью: «Выездка». В этом помещении все шесть девочек из группы Виктора неторопливо переодевались после трени­ровки.

- Счастье, Людочка, что не разбилась, даже пальчик не поцарапала, - сказала одна из девочек.

- Я сама чуть не упала, когда Лаурель встал на свечу. Ужас! - подхватила другая.

- Люда подготовлена, как взрослая. Четвёртый год занимается... мастерство! - восхитилась третья.

- Мне кажется, я ничего не добьюсь в выездке, - поморщилась Люда. Однако в голосе чувствовалась скорее гордость, чем огорчение.

Девочки запротестовали:

- Ты не добьёшься? Ты!

- У кого ещё такая посадка!

- Во всей школе поискать.

- Ну уж! - улыбнулась Люда. - Этот Витька против­ный свою клячу не смог сдержать, куда ему. Лаурель испугал­ся, бедненький.

Все точно забыли, кто напал на Артека. Только одна девоч­ка, самая маленькая, вдруг сказала:

- А ты, Людка, ведь нарочно пустила Лауреля через манеж!

Все возмутились, зашикали. Люда не ответила, только гордо отвернула в сторону свою красивую голову.

Никто не заметил, как в раздевалку вошла Ксана.

- Злобы много у твоего партнёра, Люда, - сказала она. - Не знаю, какие-то вы оба до смешного злые. - Ксана захватила свою сумку, широко открыла дверь и выбежала.

Люда растерялась. И долго себя укоряла, что не успела отбрить зазнайку.

В проходной вместе с вахтёром по очереди дежурят трене­ры. В этот день Ксана из-за истории с Артюшей задержалась в конюшне часа на два. В проходной дежурила Ольга Петров­на - тренер группы Виктора.

- Почему до сих пор здесь? - спросила она строго. - Пятнадцать минут на чистку лошади, пятнадцать - на пере­одевание. Итого полчаса.

- Я... Артек... помогала Виктору... - забормотала Ксана.

- Виктор достаточно соображает и без тебя. Сил нету с вами! Толчётесь часами всё зря, мешаете, не выгнать.

Ксана обиженно молчала. Ей ведь так нравилась Ольга Петровна. Стройная, ловкая, на девчонку похожа. Верхом прямо чемпионка.

К загородке снаружи подошла девочка, протянула про­пуск.

- Когда у тебя занятие? - спросила Ольга Петровна.

- В восемь...

- Сейчас шесть. Иди домой, матери посуду помоги вы­мыть. Отбою нет, ходят толпами. Здесь не танцплощадка. - Тренер повернулась к Оксане. - Распустились, никакой дисциплины. Три дня не будешь допущена к занятиям. Подумай за это время, что мешаешь другим. Лишняя толкотня, лишний шум. К лошадям пристаёте, нервируете. Они не игрушки - живые существа.

Тут подошёл тренер Ксаны Алексей Николаевич - пожи­лой крепкий мужчина, всегда спокойный. Он выслушал Ольгу Петровну и подтвердил её решение. Видно было, что он огор­чён за свою ученицу.

Немного в стороне Люда, в дублёнке, в пёстрой шапочке с помпоном, восхищённо слушала, как Алексей Николаевич отчитывает Ксану.

Но вот Ольга Петровна резко повернулась к Люде и чётко сказала (она всегда говорила чётко и спокойно):

- Завтра поговорим о твоём цирковом номере во время занятия. Понятно?

Торжество Люды в секунду растворилось.

- Я... Ольга Петровна, - залепетала она.

- Я, я. Всегда у тебя на языке эта буква. Завтра побеседуем и на эту тему.

Три дня Ксана томилась дома. Почему всех тянет оставать­ся подолгу в конюшне? То ли дело бассейн, где она занималась прежде. Чистота, горячий душ. Тут же мучайся, пока посед­лаешь коня, ухаживай за стариком. А скучно без Вихря... И как поживает больной Артюша...

Сколько есть прекрасных видов спорта. Волейбол, на­пример. Имеешь дело с одним мячом. Испортился - дадут новый. Или прыжки в высоту. Планку на место, и всё. Или коньки. Наточишь - и гоняй сколько угодно. Ника­ких хлопот.

А тут партнёр со своим характером. Нервы у него, видите ли.

Хотя, может быть, к конному спорту потому и тянет особен­но, что имеешь дело с живым существом?

Зато бабушка эти три дня провела спокойно: не надо тревожиться, что Ксану покалечит лошадь. За какие грехи напасть на семью? Сын-геолог с женой скачут где-то на лошадях по горам. В нынешние времена мало кто из геологов верхом ездит, больше на вертолётах и другой тех­нике. А этим подавай лошадей, головой рискуют. Теперь внучка... Сидит три дня дома надутая, слова не скажи про Вихря...

Сегодня Ксана снова в конюшне.

- Появилась? Благодарю за помощь! - насмешливо выговорил Виктор.

Ксана рассказала про случай с Ольгой Петровной. В деннике тихо лежал Артюша и следил, как Виктор смазы­вал ему рану на ноге.

- Тренер строгая у меня, но отличная. Много разрядни­ков воспитала. На междугородных соревнованиях несколько призёров - её ученики. К ней попасть - удача. Мне повезло.

[Молния]

Артек дёрнулся.

- Тихо ты, киноартист! - сказал Виктор.

- Почему киноартист?

- Вот сейчас не повезло. Съёмки идут на площади у Смольного. Нас, конников, пригласили, будет исторический фильм. Нарядили конными жандармами, наклеили усы и кру­тят плёнку. А мы болеем, дома лежим. И голодные. Когда кони не работают, им вполовину снижают рацион, чтобы не раз­жирели.

- Бедный Артюша, - вздохнула Ксана.

- Нечего было в драку лезть. Мог отскочить в сторону. Вот злыдень, послушный Людкин ученик, и саданул копытом по ноге. У лошадей самое слабое место - ноги. Беречься труд­но. Эх, воспитывать и воспитывать партнёров надо! - рассер­дился Виктор. - Обидно, Артюша. Опыт в кино у тебя есть, два раза уже... снимались. Ладно, потерпим...

Прошло два года. Теперь Ксана посмеивалась над собой, вспоминая, как боялась лошадей, как неумело ухаживала за своим конём Вихрем. Он ещё больше постарел, часто останав­ливался, задумывался, иногда работал неохотно, а всё же был неплохим партнёром.

Во многом, очень во многом ей помог Виктор. Сам занятой до предела, находил время показать, как действовать, не те­ряться, глядеть на всё без трагедий, весело...

В начале этой зимы у Ксаны вышла настоящая уда­ча. Ольга Петровна, тренер Виктора, взяла девочку в свою группу.

Получилось всё быстро. Освободилось место - ушла одна из подруг Люды Неверовой. Между ними произошла какая-то ссора, никто ничего понять не мог. А выиграла от этого Ксана.

Люда не ожидала такой ситуации. Но как хорошая актри­са, играла роль принцессы, которая презирает малышку дев­чонку: «Кажется, Ксаной её зовут?..» А Ксана на радостях принялась за работу и ничего вокруг вообще не замечала.

Во время зимних каникул Виктор всласть тренировался и ухаживал за Артюшей. Бывшей раны на ноге коня теперь не найти. Здорово зажило, только маленькая полоска, если раз­двинуть шерсть.

Виктор сидел на корточках в деннике, что-то рассказывал Артюше и начищал ему копыта. Потом начал расчёсывать гриву и только тихонько запел, как в денник вошла Ольга Петровна.

- Вот какое дело, Виктор, - сказала она спокойно и чётко. - Будешь тренироваться на другом коне.

- Я?.. За что? Что я такого сделал? - Большие чёрные глаза мальчика стали ещё больше.

- Делал всё как надо. Ну, идём.

Она повела его по коридору и открыла дверь денника, где стоял Зуммер. Семилетний необык-новенного совершенства конь. На этом Зуммере ездил сам чемпион нескольких Олим­пийских игр.

- Вот... Тебе разрешено тренироваться на Зуммере, - сказала Ольга Петровна. Будто говорила о новом седле или уздечке.

Глаза у Виктора увеличились сверх предела.

- Мне-е? Почему мне? Перепутали?

- Обыкновенно не путаю. Тем более в таких случаях, - улыбнулась Ольга Петровна.

- А как же Артек?

- Решим, кому передать. Не волнуйся, попадёт в хорошие руки.

Олимпийский чемпион доверил молодого, великолепно выезженного коня из всей школы только Виктору. Невероятно!

Первые дни мальчик даже плохо спал. Работать, работать вовсю - вот его задача. Всегда подтянутый, быстрый и лёгкий в движениях, он теперь стал ещё более собранным.

Зуммер почти сразу признал Виктора, и оба наслаждались во время езды, как на празднике.

Но вдруг - острая тоска в самый разгар тренировки. Артюша... Мальчик забегал в денник к заброшенному другу, приносил угощение, однако встречи были короткие и нервные.

Как-то раз Виктор вёл по коридору Зуммера на занятие. И неожиданно навстречу - парень с Артеком.

Артюша заржал, бросился к Виктору, потом затормозил и беспокойно, долго глядел, как мимо проходил с другим конём его бывший партнёр.

После тренировки, когда Виктор чистил Зуммера, в денник ворвалась Ксана и закричала:

- Иди, изменник! Посмотри на свою работу!

Она повела Виктора к Артеку. Конь прижался боком к стенке денника и... плакал. Да, да. Из глаз его текли ручьём слёзы и капали на пол. С обеих сторон на морде от слёз даже образовались тёмные желобки.

- Ты всех друзей так легко покидаешь? - спросила Ксана и заплакала.

Виктор носовым платком вытер слёзы коню и зашептал:

- Прости меня. Ну пожалуйста. Дисциплина, работа, по­нимаешь? Будем оба мужественными, ладно?

Ксана зарыдала. Дверь открылась, вошла Ольга Петровна.

- Что тут происходит?

Ксана рассказала, как переживает Артюша.

- Ну и конь! Ума хватило бы на троих. Ещё окончательно не решено, кому с ним работать... - сказала Ольга Петровна.

- Пожалуйста, - перебил Виктор и от волнения потёр своё лицо тем же платком, что и Артюшу. - Очень прошу: отдайте Ксане. Он привык, хорошо относится к ней... Она здо­рово ездить стала и вообще...

- Да мы уже её намечали, - сказала Ольга Петровна.

За дверью с табличкой «Выездка» шло совещание. Предсе­дательствовала Люда.

- Пока нет этой Ксанки, сообщу новость. Ей, этой на­халке, достался Артек! Представляете? Такой

нормальный конь. Конечно, вы знаете, что с Зуммером не временно, а по­стоянно будет работать Витька. Тоже мне нашли великого мастера!

Все четыре девочки из группы возмущённо заахали.

- Кажется, я намного раньше их начала заниматься кон­ным спортом, - заносчиво продолжала Люда. - И выездка у меня не такая уж скверная.

Девочки подумали немного и утвердительно кивнули.

- Явно кто-то трудится против меня. Уж если не Зум­мера, то Артека я заслужила. Витька и продвинулся из-за Артека.

Три девочки сказали:

- Требуй Зуммера, и всё тут. Ты такая решительная.

- Уже давно просила нашего чемпиона. Он только по­смеивался. - Люда задумалась, потом сказала: - Ну, на­счёт Артека не стоит склоку затевать, в конце концов... А Вить­ка... Ведь я лучше его, правда, девочки? Я не я буду, если не выступлю на всесоюзных соревнованиях. Пускай с моим Лаурелем... Я всем, всем покажу, кто я!

Трое немного смущённо утвердительно кивнули. Четвёр­тая, самая маленькая, поглядела на свои сапоги.

Все девочки вспомнили, как недавно Ольга Петровна сказала Люде, что у неё скверный характер, поэтому и растра­чивается по мелочам, на склоки, и от этого работает всё хуже и хуже...

И ещё девочки подумали: красивая Люда, красивое имя Лаурель. Оба злые и вполне подходят друг другу...

Громадный автофургон для дальних перевозок лошадей на шесть голов. Светлый снаружи, внутри - стойла, кормушки, всё необходимое в пути.

Машина стояла во дворе конноспортивной школы. Рядом сидели Ксана с Виктором, грелись на апрельском солнце и бе­седовали.

- Нет, вдруг что-нибудь стрясётся, и меня выключат.

- Откуда именно? - улыбнулся Виктор.

- Смеёшься? Из команды на всесоюзные соревнования юниоров. Непонятливый какой вдруг.

- Шучу, отлично знаешь. И нечего психовать. Не кто-нибудь, а большая серьёзная комиссия утвердила тебя за­пасной.

- А ты хорошо осознал, что включён в команду? Страшно тебе?

Мимо прошла Люда. Не здороваясь, гордо.

- Так ей и надо, - сказала Ксана. - Как ни бегала к начальству - скандалила, надоела всем, - не берут её в ко­манду, останется тут склочничать. Будет со злобным Лаурелем на пару заниматься мелкими пакостями.

- Брось ты! - поморщился Виктор. - И так ей не слад­ко. Ходит теперь одна, девчонки даже от неё отшатнулись.

- Она всех отвадила. Обожает гадости говорить. А тебе сколько наговорила…

- Не помню. Разве? - удивился Виктор.

- Ты вообще ничего не помнишь, кроме верховой езды.

- Стоит ли терять время на пустяки. И тебе советую меньше думать обо всём таком... мелком.

В воротах здания показался Вихрь с курносой девчонкой, лихо сидящей в седле.

- Привет, Наталка! - крикнула Ксана.

Наталка весело помахала рукой и направила коня на от­крытый манеж во дворе.

- Молодчина новенькая. Я рада, что Вихрь ей достался, - сказала Ксана.

- Скажи спасибо старику Вихрю. Научил тебя нормально ездить. Наталке помогаешь? - спросил Виктор.

- А как же. Стараюсь, чтобы она со стариком сработалась.

Виктор пригорюнился:

- Всю жизнь буду помнить Артюшу, славного партнёра... Хуже нет расставаться с друзьями.

- А мы не расстаёмся. Всей компанией отправимся в июне на состязания. Артюша с Зуммером в фургоне. Смешно, что лошадей возят на машине... А мы с тобой поездом. И наша Ольга Петровна. Вот сколько нас, не считая остальной команды.

- Что у тебя сумка так раздута? - вдруг спросил Виктор. Ксана покраснела.

- Ольга Петровна разрешила... ну, мне выдали заранее... ну, понимаешь, форму для выступлений...

- Знаю. Короче.

- Мне дали цилиндр. Выбрала у кладовщика чудный, но бабушка подгонит окончательно.

Виктор что-то сказал, но Ксана не слышала. Она снова видела себя на манеже: в цилиндре, белых бриджах, во фраке, подтянутая, с хорошей выправкой! А самое главное - одно целое с Артюшей!.. На трибунах - аплодисменты.


Олимпийские игры ещё далеко. Но мечта приближалась