Она глянула на круглые часы на стене, показывавшие без десяти пять.
- Звонок был сразу после двух, - сказала она. - Я передала полков-
нику Тэнсингу. Он подумал, что это может быть розыгрыш. Мы перезвонили в
Вашингтон. Мистера Фримантла в отеле не было. Мы связались с прессой, кото-
рая освещает его визит, и они сказали, что он вчера вечером не вернулся с
приема, и они не знают, куда он девался. Полковник Тэнсинг объяснил насчет
выкупа, и они ответили, что передадут Эрику Рикенбакеру - это президент
ипподрома, - и мистер Рикенбакер ответил, что сразу же свяжется с полици-
ей.
- Было ли в том звонке с требованием выкупа какое-нибудь упоминание
о том, чтобы не обращаться в полицию?
Она медленно покачала головой:
- Нет.
У нее было крепкое ладное лицо, волнистые каштановые волосы, седеющие
на висках, - такой тип лица встретишь в тысячах пониклубов и на церковных
благотворительных базарах. Почтенное, добропорядочное, уверенное. Только
чудовищность происшедшего выбивала ее из колеи, но даже это, насколько я
понимал, очень быстро сменится деловитостью.
- Кто-нибудь связывался с английской полицией? - спросил я.
- Полковник Тэнсинг счел, что лучше будет прежде всего позвонить ва-
шему председателю, - сказала она. - Понимаете, полковник Тэнсинг... -
Она помолчала, будто подыскивала слова. - Полковник Тэнсинг - заместитель
Фримантла по выдаче лицензий. Он в первую очередь занимается регистрацией
владельцев скаковых лошадей. Сегодня днем тут нет никого из начальства, хо-
тя утром были. На самом деле тут никто не вправе принимать кардинальные ре-
шения. Мы пытались разыскать распорядителей... никого нет. - Она тупо за-
молчала. - Понимаете, никто ничего подобного не ожидал.
- Да, - согласился я. - Ладно, в первую очередь вы должны позво-
нить в полицию и попросить их подставить записывающие устройства на все те-
лефоны Жокейского клуба. А затем продолжайте себе работать и ждите.
- Ждать?
Я кивнул.
- Пока будут идти переговоры по поводу выкупа. :Не хочу вас беспоко-
ить, но прежде, чем мистер Фримантл вернется домой, может пройти некоторое
время. Как насчет его семьи? Жены? Ей сказали?
- Он вдовец, - мрачно ответила миссис Беркли.
- А дети?
- У него есть дочь, - с сомнением сказала она, - но мне кажется,
они не в ладах. Вроде бы она живет за границей... Мистер Фримантл никогда о
ней не говорил.
- И, простите меня, - сказал я, - сам-то мистер Фримантл... богат?
Она глянула на меня так, словно вопрос был неприличнее некуда, но все
же ответила:
- Понятия не имею. Но любого, кто становится старшим распорядителем,
обычно считают человеком со средствами.
- Десять миллионов?
- Да нет, конечно же, - решительно ответила она. - По многим стан-
дартам он живет скромно. - Судя по голосу, она была в этом уверена. - Он
не любит тратить деньги впустую.
Скромность в расходах и нежелание тратить деньги на пустяки довольно
часто встречаются среди мультимиллионеров, но я оставил этот вопрос. Я поб-
лагодарил ее и пошел к полковнику Тэнсингу, который оказался мужским вари-
антом миссис Беркли - вежливым, обаятельным и потрясенным почти до оцепе-
нения.
Я позвонил из его кабинета в полицию и заставил дело двигаться, выс-
просив у него, кто в отсутствие мистера Фримантла главный в Жокейском клу-
бе.
- Сэр Оуэн Хиггс, - сказал он. - Он был тут утром. Мы пытались
связаться с ним... - Вид у Тэнсинга был слегка испуганный. - Думаю, он
согласится с тем, что мы должны были в первую очередь позвонить вам.
- Конечно, - заверил его я. - Можете вы устроить так, чтобы все
звонки к вам записывались? Независимо от полиции?
- Сделаем, - сказал он.
- Мы в "Либерти Маркет" работаем двадцать четыре часа в сутки, если
вы пожелаете с нами связаться.
Он пожал мне руку.
- Жокейские клуб - одна из самых серьезных организаций в Англии, -
извиняясь, сказал он. - Просто все это застигло нас врасплох. Завтра все
колесики будут вертеться.
Я кивнул и ушел. Вернулся в "Либерти Маркет". Вспоминая разговор, я
подумал, что ни полковник, ни миссис Беркли не подумали о том, каково сей-
час самой жертве. Да, они были ошарашены и никак не могли поверить в слу-
чившееся. Но горячего сочувствия жертве я в них не увидел.
Сэр Оуэн Хиггс официально запросил помощи у "Либерти Маркет", и на
следующее утро я отправился в Вашингтон. Поздним утром по местному времени
я уже ехал на взятой в прокате машине к ипподрому Лаурел, чтобы поговорить
с его президентом, Эриком Рикенбакером.
Ипподром был в часе езды от столицы. Деревья вдоль дороги полыхали
золотым, алым, оранжевым, бронзовым - последние фанфары природы на пороге
зимы.
Первые ноябрьские дни - теплые, солнечные и безветренные, высокое
синее небо. Дни, в которые душа встает на крыло и поет. Как всегда в Амери-
ке, я чувствовал себя свободным. Наверное, просторы этой страны так влияли
на меня. Казалось, ее дали вливались мне в душу и разбавляли повседневные
проблемы.
Мистер Рикенбакер оставил на входе в скаковой клуб указания насчет
меня: мою персону должны были немедленно представить пред его ясные очи.
Это вышло не так уж и сразу, поскольку мне все равно сначала доставили на
тыльной стороне кисти штамп невидимой краской, который проявлялся лишь в
ультрафиолетовых лучах под специальной лампой в виде пурпурного круглого
значка. Мне объяснили, что это пропуск в клуб - без него меня перед неко-
торыми дверями остановили бы. Пропуск, подумал я, который не потеряешь и
приятелю втихаря не передашь. Мне сказали, что его можно смыть. Мистер Ри-
кенбакер находился в президентских "апартаментах, в своем убежище на верху
сногсшибательного здания, куда надо было добираться на лифте через кон-
троль, пробираться через толпу праздношатающихся членов клуба, потом опять
проверки, затем через неприметную дверь и вверх по узкой лестнице. Наверху
за столом сидел охранник. Я назвал свое имя. Охранник проверил по списку,
нашел мою фамилию, поставил галочку и пропустил меня. Я завернул еще за
один угол, и мое путешествие закончилось. Президент сидел в отдельной тре-
хуровневой гостиной и смотрел на меня через акры стекла, поверх столов че-
ловек на сто. Однако сейчас здесь было практически пусто. Единственные люди
в этой комнате сидели вокруг одного из самых дальних столов на нижнем уров-
не. Я прошел в гостиную и спустился к ним. При моем приближении они вопро-
сительно воззрились на меня. Шестеро мужчин, четверо женщин, все одеты для
конной прогулки.
- Мистер Рикенбакер? - спросил я, обращаясь ко всем сразу.
- Да?
Рикенбакер оказался крупным мужчиной с густыми седыми волосами. Хотя
он и сидел, было видно, что он высокого роста. Глаза его блестели - он но-
сил контактные линзы. Лицо у него было бледное, гладкое, невероятно чисто
выбритое.
- Я Эндрю Дуглас, - представился я.
- Ага. - Он встал и пожал мне руку, возвышаясь надо мной на добрых
шесть дюймов. - Это мои друзья. - Он коротко показал на них, но представ-
лять нас друг другу не стал. - Извините, у меня есть дело с мистером Дуг-
ласом. - Рикенбакер знаком велел мне следовать за ним и пошел по укрытым
толстым ковром ступенькам в более укромное гнездышко, в маленькую комнату
за гостиной.
- Тут такая чертова неразбериха, - со злостью сказал он, указывая
мне на кресло. - Только Морган рассказал мне о беде, что случилась с Нер-
рити, как его самого... - Он сокрушенно развел руками. - Мы пока не полу-
чали от похитителей никаких известий. Мы связались с полицией и здесь, и в
Лондоне, и они будут расследовать исчезновение Моргана. Что вы об этом зна-
ете?
- Ничего, - ответил я.-Расскажите мне.
- Выпить хотите? - спросил он. - Виски? Шампанское?
- Нет, спасибо.
- У нас тут есть служба по связям с общественностью, которая много
что для нас делает. Понимаете, это неделя публичных мероприятий. У нас мно-
го гостей из-за океана. Приемы, прессконференции, спонсорские вечера. У нас
есть почетные гости - Морган был одним из них, - для которых мы нанимаем
транспорт, чтобы отвозить их со скачек в отели, на различные приемы, пони-
маете?
Я кивнул.
- Служба по связям с общественностью нанимает лимузины из прокатной
фирмы. Конечно же, машины прибывают прямо с водителями. Фирма сообщает про-
кату, кого и куда отвезти, и прокат инструктирует водителей, понимаете?
- Да, - сказал я.
- Морган остановился в "Риц-Карлтон", понимаете? Мы поселили его
там, это прелестное место. Ипподром взял расходы на себя. Морган планировал
присоединиться к нам на приеме в Балтиморе позапрошлым вечером. Прием был
организован для прессы... на наши скачки приехало много зарубежных спортив-
ных корреспондентов, и я думаю, мы сделали все, что могли, чтобы они чув-
ствовали себя уютно.
- М-м, - промычал я, начиная понимать. - Освещение спортивных со-
бытий по всему миру привлекает публику.
Он, чуть помедлив, кивнул:
- Может, мне не следовало говорить так прямо, но вся эта печат-
но-рекламная шатия создает бизнес, а бизнес создает работу, и чем больше
поднимешь шумиху, тем больше выгода.
- Морган не приехал на прием, - продолжал Рикенбакер. - Мы ждали
его... он заверил меня, что приедет. Я знаю - он намеревался сказать, что
счастлив представлять здесь британский скаковой мир и рассказать прессе о
некоторых планах Английского жокейского клуба на следующий год.
- Он собирался говорить? - спросил я. - То есть произнести речь?
- Да, разве это не ясно? У нас всегда есть три-четыре оратора на
приеме для прессы, но речи очень короткие и неформальные, понимаете, просто
несколько слов признательности. Что-нибудь вроде этого. Мы были удивлены,
когда Морган не появился, однако не забеспокоились. Я сам был удивлен, что
он не прислал никакой записки, но я не так хорошо его знаю. Мы познакоми-
лись только три дня назад. Я не знал, обязательный ли он человек, понима-
ете?
- Да, - ответил я, - понимаю.
Он провел крепкой рукой по седым волосам.
- Наша фирма передала в прокат, чтобы они забрали Моргана из
"Риц-Карлтон" и отвезли его в "Харбор-рум" в Балтиморе.- Он помолчал. -
Балтимор ближе к этому ипподрому, чем Вашингтон, понимаете, потому большая
часть представителей прессы остановилась именно в Балтиморе. - Он снова
помолчал, дав мне время осознать сказанное. - "Риц-Карлтон" сообщает, что
к регистрационному столу явился шофер и сказал, что ему назначено забрать
Моргана. С регистрации позвонили Моргану. Тот спустился, сдал ключ и ушел
вместе с шофером. Это все. Больше никто ничего не знает.
- А регистратор может описать шофера? - спросил я.
- Все помнят в точности только одно - что он был одет в шоферскую
форму и фуражку. Говорил мало. С каким-то неамериканским акцентом, но в
этом многоязычном городе никто не обращает особого внимания на акцент.
- Гм... - протянул я. - А что случилось с настоящим шофером?
- С настоящим? Нет, ничего не случилось. "Риц-Карлтон" сообщил, что
прибыл второй шофер. Ему сказали, что Морган уже уехал. Шофер удивился, но
не очень. При таком объеме работы, как у них, всегда бывает путаница. Он
перезвонил в прокат, и ему дали другое назначение. В прокате сочли, что
Морган уехал с приятелем и не сообщил им. Они отнеслись к этому философски.
За свои беспокойства они возьмут деньги с ипподрома, потому ничего не поте-
ряют.
- Значит, никто не забеспокоился.
- Конечно, нет. Сотрудник службы по связям с общественностью утром
позвонил в "Риц-Карлтон" - то есть вчера, - и с регистрации ему сказали,
что ключ Моргана на месте и что он, наверное, уже уехал. Никто не тревожил-
ся, пока нам не позвонил ваш полковник Тэнсинг и не стал выяснять насчет
возможного розыгрыша. - Он помолчал. - Я как раз завтракал дома.
- Да, это настоящее потрясение, - сказал я. - А что, все эти пред-
ставители прессы проспали сюжет, что был прямо у них под носом?
Он впервые выказал какие-то признаки юмора и сказал, что пока они об-
суждают только непроверенные слухи, но все гудит, как улей.
- Это даст вашим скачкам такую известность, как ничто иное, - ска-
зал я.
- Боюсь, что так. - Похоже было, что такая известность не слишком
вдохновляет его, точнее, ему не нравится плясать под коммерческую дудку.
- Вы сообщили в полицию, - сказал я.
- Конечно. И в Лауреле, и в Вашингтоне. Люди в Вашингтоне взялись за
это дело.
Я кивнул и спросил, какая именно полиция этим занялась, ведь в столи-
це было пять отдельных силовых подразделений.
- Столичная полиция, -сказал он. - Конечно, ФБР и Бюро по розыску
пропавших также заинтересованы в этом деле, но они решили, что это случай
столичной полиции. Делом занимается капитан Кент Вагнер. Я сказал ему о ва-
шем приезде. Он ответил, что, если вы захотите, я могу отправить вас к не-
му.
- Конечно, пожалуйста.
Он вынул из внутреннего кармана бумажник и достал оттуда маленькую
белую карточку.
- Вот, - протянул он ее мне. - И еще... -он достал еще одну кар-
точку, - это мой домашний телефон. Если меня не будет на ипподроме, можете
позвонить мне туда.
- Хорошо.
- Завтра утром мы даем завтрак для прессы, - сказал он. - Все за-
рубежные владельцы лошадей, тренеры и жокеи встречаются внизу, в клубе. -
Он помолчал. - Мы в Америке всегда устраиваем завтрак для прессы перед са-
мыми большими скачками... вы бывали на таких прежде?
- Нет, - ответил я.
- Тогда приходите завтра. Вам будет интересно. Я закажу для вас про-
пуск.
Я поблагодарил его, не будучи уверенным в том, что смогу прийти. Он
радушно кивнул. Такая мелочь, как похищение главного человека в руководстве
скачками в Британии, похоже, не особо мешала великим радостям этой недели.
Я попросил разрешения позвонить в "Либерти Маркет" прежде, чем по-
ехать в полицию в Вашингтон, и он великодушно указал мне на телефон.
- Конечно. Давайте. Это частная линия. Я сделаю все возможное, чтобы
помочь вам, понимаете? Я сам недостаточно хорошо знал Моргана, и мне кажет-
ся, он был похищен не по нашей вине, но мы сделаем все, что можем... будем
стараться изо всех сил.
Я поблагодарил его и позвонил в Лондон. Ответил Джерри Клейтон.
- Ты что, домой и не уходил? - спросил я.
- Кто-то должен сидеть в конторе, - пожаловался он. Номы оба знали,
что у него нет семьи и вне офиса ему одиноко.