Творчество.

[-НицарКо-]

2003

Люблю я сайт прокони
Там ветром проносятся кони
И быстро подковы стучат
Друзья мне советы строчат.
Здесь люди не смотрят на званье
На ник твой иль на названье
Все дружат и все понимают
Но чушь и грубости пререкают
Спортсмен ты иль чайник - неважно
Коней тут любить - это важно
С интересами схожими люди
Собираются в форуме здесь
И не болваны не судьи
Не сломают то что есть.

***

Лошадка, унеси меня ты в мир
Где солнце близится к закату
Где наслаждаюсь я игрой волшебных лир
И слушаю прекрасную цикаду.

Где резвый конь по берегу летит
Шумит и раздается море
Свирпый ветер мне в ушах свистит
И попрощается беда и горе.

В песке останется подковы след
И будет месяц стар и сед
А мы с конем скакать всё будем
И счастья тех минут мы не забудем

* * *

Глухой звук
Мягкий стук
Копыта на грунт ступают
И сразу в пыли утопают
Легко идет нога за ногой
И сбиваясь порой
Бежит по менежу жеребец молодой

Мягки и свободны движения коня
Они так восхищают меня
Широкая рысь на вольту
Лошадь идет, как будто по льду
Осторожно ступая

Развевается в воздухе грива
Парит над землёй это диво
Перышно движутся ноги
Полет этот - придумали боги

Смотрю восхищаюсь и удивляюсь
Что знаю я что называют-
КРАСОТА

* * *

Стрелой летит по тропке
Изящная и легкая кобылка
Горят глаза, как искры в топке
Натура нежна, пылка

Ветра играют в гривке
Летит за тенью хвост
Подыгрывая будто Сивке
Лошадка на мгновенье строит над рекою мост

Касаются копыта снова
Лесной тропы земли
И этой лошади сейчас не надо крова
Ей нужно лишь исчезнуть в сумерках вдали

* * *
Про жеребенка и его маму

Зачарованно гляжу
На кобылку с жеребенком
Вдоль левады я брежу
Наблюдаю отношенья между мамой и ребенком.

"Мне уж дней так будет семь
Ну не больше, точно знаю
Под животик мамин в тень
Залезаю

Молока найти хочу
Травку есть ведь не могу
Вот такой я жеребонок
И не хуже чем котенок!"

"Весь мир для сына я открою
И беды все на первых порах скрою
Я научу его всему что знаю
Пока одна его оберегаю.

Но вырастет из жеребенка жеребец
И будет выезку он танцевать
Летать в конкуре наконец
А может в скачках побеждать"

Но это в будущем..
Пока
Он только начал жить
И главное сейчас
На мир смотреть
Тепленькое молочко пить
Да нос у мамы греть..

* * *

Сгорела лампочка на потолке
Потерты стены, серы.
Висят бинты на торчащей проволке
Еды не больше меры.

Убогость жалость грязь
В навозе нога утопает
В углу на паутине всякая мразь
А лошадь заботы не знает

Плохой овес сено гнилое
И запах отнюдь не алое
Стоят прокатные кони
Среди этой жуткой вони

В жару работа каждый час
И отнюдь на них садится не ас
Зимой – смотреть на четыре стены
А у конюха ни капли вины!

Помочь как лошадкам не знаю
Но сделать я это мечтаю!
Соберемся, поможем давайте!
Идеи свои предлагайте!

* * *

По книге Алмазова - "Самый красивый конь"

Ты если всадником захочешь быть
Придется страх и боль забыть
Учиться много, падать и терпеть
Хоть будут ноги и спина болеть
Стараться правильно сидеть
А не мешком в седле висеть
Держать на месте шенкель, руки
Рыси учебной протерпеть все муки
За повод в жизни не держаться
На галопе не мотляться..

Так много пудов съесть придется соли
И воспитается в тебе такая сила воли
Но за старания вознаградит нас навсегда
Легкость езды и жеребца младого красота.

* * *
Просто стишонок о лофадке

Бежит по полю жеребец
Не скованы движения его ремнями
И подзадоривая солнышка венец
Играет с золотистыми лучами

Ярко гнедой
Проточина на морде
Он горд собой
И не доверяет корде

Летит вперед
Его весь мир зовет
Лазурь небес поет
Земля дает-
Счастье, благородство и любовь.

* * *

Как южный ветер, как мечта
Неуловим полёт
Красивых чувств полна
Та тайна, что зовёт
Манит, располагает, привлекает
То совершенство, что летает
... НО не тает...
Лучи златые днем
Аль серебристый ленный свет
Всегда, в водовороте времени и лет
Та красота, изящество ... и всё о нем..
О том, кто сердце покарил
Уж многим, многим людям
О том, кто счастье подарил
Опять же.. тем же.. людям..
Без них народ – он ведь не тот
В них вся душа народа
И это ведь, не мода!
Я не забуду никогда
И повторяю иногда-
«Лошадь- живое чудо
взращенное человеком»
В том суть
Что пара лошадь-человек
Уж признана всея во век
И если плохо людям стало
Конь помогает (и не мало)
А человек – взамен коню
За жизнь его, отдаст свою...

* * *

Чу! Что за чудо мчится?
Это ж быстро тройка-конка
Проскакала ровно, стойко,
Заставляя снег столбами виться!

Приводные семенят,
Галопируют красиво
Пританцоввая игриво!
Шеи кольцами стоят!

Коренник рысцой летит
Головою в такт прядит
Топчут снег копыта
Тройка-русь ведь не забыта!

Дух России за тобой
Кони-птицы серые
Их свободы удалой
Полны поля белые

Ведь несутся вскачь они
Рвутся в небо синее
С ветром наперегонки
В утро зимнее

Подков 12 в снег ступают
Быстрей, быстрей...
Уже взлетают..

Горды, свободны навсегда
И не отнимут никогда
Полей тех чистых широту
И тройки русской
Свободу, гордость, красоту...


* * *

Шоколадная лошадка
Спит на сене сладко-сладко
Прикрывает глазки аккуратно
И чудесный видит сон:

Снится ей лужок зеленый
И костровый дым паленый
Мама, папа - вся семья
Лошадиная, своя..

Жеребята - братья, сестры
Разных мастей - очень пестро
Легкой дымкой пыль стоит
Прям в глазах все так рябит

Красота! Поля и речка,
Эх... Прекрасное местечко!
Можно прыгать и играть
Повалятся, побрыкать!
Понестись стрелой по травке
Иль в табунеьей побыть в давке,
Травку кушать - "Так давай!!......."

"Эй Арьюшечка! Вставай!"
И от запаха седла,
Просыпается она...))

* * *


На ипподроме как во сне
Скачет всадник на коне
Сталь шпор в бока впилась
Кровь на дорожку пролилась

Страсть победить стучит в висках
Сжимает ум в стальных тисках
Управить мысли невозможно
Жокею выбранного ложно

Коня загонит, усыпит
Тот кто в скаковом седле сидит
Ему важна победа только
Неважно у коня силенок сколько

* * *

Сентябрь 2004

После тренировки я сидела в кормушке в деннике и наблюдала за Арией. Аккуратная головка, гибкая, но толстенькая шейка, темно голубые глаза.. Она аккуратно подбирала остатки сена шелковыми губами и лениво шевелила ушками. В соседней "комнате" суетилась Пумка. Вороная легко бегала вокруг своей оси, вскидывала голову, подбрасывала зад. А все из-за Эрота. Огненно рыжий жеребец из денника напротив явно интересовался её персоной. Он нервно грыз дверь денника, вставал на задние ножки. А Арии, похоже, все равно.. Пусть пройдет торнадо, обрушится все вокруг.. Она будет спокойно пережевывать сенцо пока недалеко её друзья-лошади. Наконец Эротик достиг своей цели и дверь наполовину открылась, он радостно выскочил и сразу же засунул морду к Пуме в денник. Та занервничала еще пуще и пронзительно заржала. Он ответил резким храпом..
-Эй!! Назад, назад! Эрот! Вот е-мое.. Кто опять полностью не закрыл жеребца?? Он же убежать мог! Горе ты луковое.. - приговаривала тренер Дайва запихивая сопротивляющегося жеребчика обратно в денник, - Стой смирно! Кобылами он интересуется! - и она опустила щеколду.
Эрот надулся и обиженно посмотрел на уходящую Дайву. У нас очень хорошая тренер - добрая, но строгая. Спуску она не даст не лошади, не человеку. Мы её и боимся и любим. И Эрот, и Гардемая и серый Лорд, лошади закрепленные за ней, все как одна преданно смотрят ей в глаза, но организовать войну в её сторону - тоже не решаются.
Я перевела взгляд на Арию. У той кончилось сено и кобылка оглядывала конюшню. На её мосе было написано умиротворенное спокойствие перемешанное с ленью. Заметив, что я сморю на нее, кобылка начала выпрашивать лакомства. Сначала, обнюхала не ботинки, попробовала на вкус шпору. Затем полизала коленки, потыкалась носом мне в живот и наконец добралась до карманов. Почуяв, что сахар лежит в правом, она пристроилась поудобней и начала трясти мою жилетку.
- На попрошайка! Не пачкай меня! Сладкоежка! - тихо сказала я протянув Арьке 2 кусочка.
Та тихонько заржала и ткнулась носом в мои ладони..

.....Дома был скандал..
- Зачем тебе брать лошадь в аренду?? Тебе не хватает тренировок?? - кричал папа размахивая вчерашней газетой.
- Что бы мы больше об этом не слышали!! - подхватила мама.
А я тихонько плакала в углу, глубоко сожалея что опять завела этот разговор. Каждый раз всё заканчивалось скандалом. Мама и папа, как назло, были настроены против аренды. Оба в один голос твердили, что этого никогда не будет, но я все же надеялась. Ждала, когда родители скажут это далекое "да" Но время шло. Желание сблизится с любимой лошадью росло и превращалось в страстное желание, а потом в манию, цель жизни.. Школа, дом, друзья отходили на второй план - ведь как отчаянно и безнадежно я желала почувствовать, что Ария наконец то моя полностью, хоть на короткое время, но моя! Вся! От пушистого хвостика и до бархатного носика...
- И вообще! Уроков не учишь, подружки уже телефон оборвали, а ты как в деревне сидишь на этой конюшне. Грязная, голодная, холодная и жуткой одежде.. В кого ты превратилась! Ни с кем не разговариваешь, кроме детективов и книг о своих лошадях нечего не читаешь.... - папа несся дальше виня лошадей во всех его и моих проблемах.. - Родителей не уважаешь, носишь эти страшные джинсы, юбок вообще не надеваешь! Как мальчишка! В комнате бардак! Вещей своих не бережешь! У CD-плеера, купленного за бешеные деньги сломана крышка, новая блузка в лошадиных слюнях, только папочки и альбомчики со своими драгоценными лошадками держишь аккуратно на полочках....
Ну вот. А разве я виновата, что я не успеваю убраться на рабочей неделе? Завтра суббота, я и займусь этим! Плеер уронила одна из моих подруг, а блузка испачкана, потому что тренер попросила меня привести из манежа Валерку, а я уже переоделась.. Остальные вещи (не только альбомы с лошадьми) у меня тоже аккуратно лежат по местам. Только на столе кавардак с тетрадями и ручками, и возле двери гора сумок. Ну постель не застелена.. Ну и что? Все равно приду и лягу спать!
Конечно я этого вслух не произносила, ведь тогда действительно нагрянет катастрофа.. А пока лучше всего молчать и кивать втакт папиным воплям. Быстрее смогу удрать..
На следующий день я пошла на конюшню и долго плакала в деннике. Я думала как мне быть, и вдруг в мою голову пришла совершенно глупая мысль, хотя на тот момент она мне показалась светом в конце туннеля. Убежать! Ускакать в Палангу, к морю на Арии! Поставлю её там, денег на постой мне хватит. а тренировки же не надо будет платить, а деньги родители дадут! Сейчас, я уже понимаю, что это была безумная, идиотская идея, но....
...Я зарываясь лицом в гриву летела на Арии по лесной тропинке. Конюшня, лесопилка, стройка, недоуменные тренера - все осталось позади. Мы просто сбежали с конюшни! Вроде бы ктото за нами гнался, может и нет.. Я не оглядываясь назад скакала по сумеркам. Таким темпом мы прошли около 4 км Далее мы еще 20 минут широко рысили. Посчитав, что отъехали уже на достаточное расстояние я перевела кобылку в шаг и осматрелась. На меня нахлынуло счастье одновременно с испугом. Я с ужасом поняла, что совершенно не представляю себе куда ехать. Обратно путь я тоже не смогу найти.. А спросить неукого - кругом лес и поля.. И тут я поняла отчаянность своего положения. Я и лошадь, непонятно где. Из запасов - тонкое претонкое одеяльце (я взяла его на всякий случай) килограмм овса, пакет сушек и бутылка воды. Всё.
На мою беду лес начал темнеть. Я посмотрела на часы - 18-50ч.. До Паланги мы точно не доедим, а ночевать в лесу..... Это ужастно.. Какую же глупость я совершила!...
А Ария спокойно шла по тропинке, не зная, как и я куда она нас приведет.. Я сидела в седле и думала.. думала.....
..Я думала о том, что нам теперь делать.. Солнце медленно, но настойчиво приближалось к закату. Его кроваво-красные лучи скользили по лесу и отражаясь от деревьев проливали на тропинку бардово-золотое сияние.. Иногда потерявшийся золотой лучик путался в Арьюшкиной гривке. В этом волшебном свете лошадь казалась загадочной.. Я машинально провела рукой по темной шерстке и вдруг ощутила необычный запах. Он был упоительно знакомый, и несколько тревожный. Странно, что я его не замечала раньше! "Нда.. Похоже нас тут искали.. И если я не ошибаюсь - это была Веронка.." проворчала кобылка... Я чуть не упала с седла.. Лошадь сделала пару шагов боком стараясь удержать меня на своей спине. Я ухватилась за гриву и вновь обрела равновесие. "Да сиди ты! Не ловить же мне тебя каждый раз! Уж после новичков - тебе то на мне просто суждено сидеть!" опять прозвучало у меня в голове. Так.. Спокойствие, только спокойствие... Это сон и просто сон.. "Фиг тебе, а не сон! Давай лучше думай где бы переночевать!" Что? Это говорит лошадь? Нет.. Этого просто не может быть.. Да! Я согласна, сглупила.. НО тронуться умом настолько?? Это просто невероятно! "Ну е-мое! Развела тут канитель, а мне теперь дорогу домой искать?" От неожиданности я пробормотала "Нет" "Вот так то лучше!"снова сказала (или мне это показалось?) Ария "Наконец-то поняла, о чем я тебе уже пол часа толкую! Хотя странно.. уже больше двенадцати лет прожила рядом с людьми, и только теперь один из них смог толково ответить!"..



Ноябрь 2004
Его звали Шедевр..

"Подойди ка сюда!" - Арина вытащила из угла грязную фанерку. Мы вместе разбирали завал из ненужных вещей в боковом коридорчике за денниками. Хламу тут было огромное количество.. Интересно, что она такого нашла..
Это была табличка, одна из тех, которые вешают на денники с именем лошади, годом рождения и т.д., видно очень старая. Я прочитала.. Шедевр 1983-1995.09, рожденный в Латвийской республике, Латвийской верховой породы.. Я быстро посчитала....."Ого! Да ему всего 12 лет было, когда он умер" - озвучила мои мысли Аринка - "Давай посмотрим, что лежит там!"
А я осталась стоять с фанеркой в руке, всматриваясь в сине-красные буквы....

Шедевр. Шедя.. Темный конь смотрел в проход, влажными, добрыми глазами. Он любил жить. Любил работать. Любил играть. Ему нравилась выездка, прыжки, соревнования.. Он любил жить.. И он жил..
Люди говорили , что у него хороший шаг, что он показывает успехи под седлом, что он замечательная выездковая лошадь.. Ему было все равно. Он просто любил жить.
Вот конюх везет по проходу овес и комбикорм. Шедевру всегда достается немного больше. Ведь он любимчик. Конечно, ведь он доверяет людям, любит людей. Ведь это они дают ему жизнь, которую он так любит. Конюх открывает дверь, ставит кормушку, насыпает овес. Шедевр аккуратно подхватывает зубами "миску" и утаскивает в угол. Ну привычка у него такая! Не любит есть на виду у всех. А конюх радостно смеется.
Утром была тренировка. Шедевр слегка подыгрывал, ему хотелось побегать, и женщина-тренер с улыбкой приговаривала "Спокойно, спокойно.." Обычный день.. Обычная тренировка.. Но Шедевр был счастлив..
Сквозь окна манежа пробирались золотистые солнечные лучики. Они были еще теплыми, но уже усталыми.. Конец лета.
Но вечером случилась неприятная штука.. Кто то большой и колючий залез в Шедевра. Конь поворачивал умную голову, смотрел на свой живот, потом на людей, как бы спрашивая "Что со мной?" А люди столпились у денника, перешептывались.. Женщина-тренер погладила его, и наговорила много хороших слов. Потом она принесла недоуздок и повела Шедевра на улицу. Они ходили шагом, а кто-то большой и колючий все никак не хотел уходить. Он наоборот, поворачивался в животе Шедевра. Коню хотелось лечь, поваляться, дать себе в живот ногой.. Но он терпел.. Терпел, так как доверял людям. Если они сказали, что надо ходить - он будет ходить. Они сказали, что ложиться нельзя, и он не ляжет. Он верил.
Приехал еще один человек. Шедевр понял - они ждали именно его. Человек посмотрел на коня, поговорил с женщиной-тренер и достал жало. Шедевр знал что такое жало. Оно больно колется, но люди сказали - так должно быть. Жало тебе поможет, прогонит этого большого и колючего. И конь поверил и он терпел.
Ночью большой и колючий зверь ушел. Но появилась тихая, ноющая боль в ногах. Шедевр не обратил на нее внимание. Люди тоже.
Так прошли две недели. Ноги болели все сильнее.. Шедевр сильно хромал. Люди беспокоились, суетились. А конь уже с трудом стоял. Его мазали настоями из трав, покупали новые мази. Но факт оставался фактом. Ветеринар, которого все ждали. На которого надеялись, когда большой и колючий зверь залез в Шедевра. Он оказался обычным шарлатаном, способным только померить температуру. Не та доза, не то лекарство. Шедевру эта ошибка стоила многого. Укол прогнал колючего зверя. Но он вызвал страшное заболевание, в этом случае - неизлечимое.
Он дрожал. Горячий пот промочил темную шерсть. Дыхание стало частым и прерывистым. Он не знал, что с ним. Но он верил. Он хотел жить. Люди хотели помочь ему. Но не могли.
Шедевр стоял в деннике. Он не шевелился. Ведь в каждой ноге у него было по кинжалу. Малейшее смещение веса и кинжалы безжалостно поворачивались доставляя дикую боль. Он терпел молча. Он знал, что люди помогут. Он верил.

"Шедевр опять лег.." - прозвучало воскресным утром из телефонной трубки. Женщина-тренер сидела за столом обхватив руками голову. Она любила Шедевра. Любила всем сердцем. И хотела помочь. Но не могла.
Она не могла больше смотреть в темные глаза, надеющиеся. Ждущие. Они хотели жить. И просили о помощи. И вчера она решилась. Решение далось ей не легко. Но она решилась.
Она поехала на конюшню. Зашла в денник. Темный конь лежал в опилках и тяжело дышал. "Вставай малыш, вставай! Ты должен встать!" проговорила тренер помогая ему подняться. Шедевр вздохнул. Боль. Опять эта боль. Он прикрыл глаза с хрипом встал. А женщина ушла в раздевалку.
Она села на скамейку, достала телефон и позвонила ветеринару.

-Усыпить?? Неет.. Извольте! Он же еще не настолько.... эээ... Болен.
-Вы знаете то же, что и я. Ему жизнь в мучение!
-Ну и что? Где бумаги подтверждающие его смертельную болезнь??
-Ах вот что оно.. Теперь вы отказываетесь! Боитесь признать что все из-за вас..
-Я спросил где доказательства? Кто докажет, что конь заболел из за меня. Я делал иньекцию против коликов. И они прошли.
-Да, но теперь жизнь лошади загублена.
-Я ясно сказал. Усыплять не буду.

Разговор зашел в тупик. Шедевр обречен на смерть или мучения. Тогда прозвучало страшное слово. Мясокомбинат.
На следующий день она отвезла его туда. Так оборвалась жизнь одной лошади. Одной из миллиона. Шедевр любил жить. Любил людей. Верил и жил. А сейчас остались лишь воспоминания, серая табличка с денника и старые фотографии. Так осенью 1995 года оборвался один листок с дерева, закружился и упал. Один из миллиона.

А что же люди? Люди остались и живут до сих пор. Я знаю ту женщину. Знаю людей, тех кто помнит Шедевра. Они и поведали мне эту историю. Они не зубудут...
А ветеринар? О нем я ничего не знаю.. С нимпорвано. Есть ли у него совесть? Хоть что-то светлое?? Этого я тоже никогда не узнаю. Он был. Но для меня его нет.



Декабрь 2004

Болеро

Далеко на планете земля, в уголке маленькой страны на побережье Балтийского моря жили лошади. Гнедые, серые, рыжие, вороные.. Они жили в старенькой, но теплой и чистенькой конюшне, жевали вкусное сено, летом резвились на пастбище. Лошади возили на себе людей в поле и лес, работали конкур и выездку, учили ездить детей, побеждали в соревнованиях.. Они не знали другой жизни. Им было хорошо..
Но однажды все закончилось. Никто из лошадей не знал - почему. Но факт оставался фактом. Люди ушли. Куда? Зачем? Трудно сказать. Они просто опустили щеколду и ушли.
Болеро был высоким гнедым меринком. Он был очень нарядный - с затейливой проточинкой на носике и в белых чулочках. Красавец чемпион, он смотрел на полоску света на полу конюшни и думал. О чем он думал в те минуты? Нам не узнать..
А людей нет. Куда они делись? Почему нет конюха? Завтрака не было.. Собственно говоря, и обеда тоже.. Никто не убирал денники. Лошади стояли в полумраке конюшни в растерянности. Некоторые изнывали от жажды, другие метались по деннику, стараясь размять ноющие ноги, третьи изумленно заглядывали в кормушку в поисках еды..
Прошел день. Два. Три. За эти дни изменилось многое. Из чистенькой, светлой конюшни, помещение превратилось в черную могилу.. Несколько лошадей лежали в навозе. Они даже не шевелились, и только хриплое дыхание вырывалось из тонких, трепещущих ноздрей. Кто то еще с трудом, но стоял прислонившись боком к стене. Их ноги давно затекли.. Одна молодая кобылка попыталась жалобно заржать прося о помощи, но из груди вылетел лишь стон.. Стон поистине человеческий. Полный страданья, отчаянья, безысходности..
Болеро еще стоял. Он уперся ногой в пол, подперев тело стеною. Каждый вздох удавался с трудом, словно легкие резало ножом. Голова его безвольно опустилась вниз. Поднять ее он был не в силах. И только в прикрытых глазах был огонь. Яркое пламя, подтверждало, что вера умирает последней. Что он будет ждать до последнего. Ждать помощи. Неизвестно откуда, но он будет ждать..
Время застыло.
Может через минуту, а может и через час, шорох шагов нарушил тишину. Еще шорох.. Звук голоса.. Еще один, и еще! Всё слилось в гул. Он тупо стучал в висках, давил, скрежетал, но это был звук жизни. Яркий, светлый. Неожиданно заскрипела, застонала дверь. Звякнул тяжелый замок. Яркий свет ворвался в помещение вместе с порывом прохладного, свежего воздуха. Неужели они вернулись?
Да. Вернулись. Но не те, кто оставил лошадей погибать. Пришли другие. Спасти.
История очень коротка и проста. Здесь нечего больше добавить. Разве, что только пять лошадей оттуда смогли спасти. Среди их числа и Болеро. Я стояла в его деннике, смотрела в его глаза. Он помнит? Возможно. Но этого нам не узнать

***


2004

Посвящается Арии

Милая моя кобылка
Милая моя лошадка
Ведь душа твоя так пылка
А натура нежна, кротка

Хоть козлишь ты, хоть брыкаешь
Ты мне дорога всегда
Хоть в манеже ты играешь
Меня скинув иногда

Хоть порой домой иду я
Хромоногой, с синяком
Хоть недавно в деннике ты
В дверь отправила пинком

Хоть боишся ты деревьев
И боишься всех кустов
Спотыкаясь о коренья
Ты бежишь из всех лесов

Хоть ты тащишь меня в поле
Хоть мотаешь головой
Все равно любовь отдам я
Всю тебе, тебе одной

Вечерами, посли трени
Мы сидим вдвоем с тобой
Я устроилась на сене
Ты мотаешь головой

Мы сидим и вспоминаем
Или просто отдыхаем
А быть может мы мечтаем
И от мыслей наших таем

Ты мечтаешь стать моделью
И на выставках бывать
Может хочешь конкуристкой
Над барьерами летать

Или скачешь ты с мечтою
По полям и по лесам
Или топчешь плац ногою
В сборе делая пассаж

Я не знаю
И поэтому с тобой мне интересно
И поэтому тебя не понимаю
И поэтому тебя я люблю..

* * *

Стихи писать не так уж трудно,
Лишь нужно рифму подобрать,
И составлять строфы возможно,
Но надо вдохновенья ждать!

Тогда легко писать стихотворенья!
Все смогут книжки выпускать!
Но не ко всем идёт то озаренье..
Ведь нужно научиться ждать!

А если не приходит вдохновенье,
Ты просто начинай писать!
И мыслей всех спокойное теченье
Поможет тебе рифму подобрать!

И создаются так великие поэмы,
Все гении сидели -как и ты:
Перебирая все известные им темы,
Затронув даже листья и зонты!

В поэтах ведь талант не фишка!
У всех у них железные зады!
Они трудились, прежде чем "Большая шишка"
Назвали их все люди, мы и вы..

Поэтому не бойся написать стишок!
Ты тоже гений, ровно как и Тютчев
Уже он стер штанишки в порошок!
Не поленись и ты! Напишешь даже лучше!!

* * *
Трепещут ноздри паром
Блестят глаза в азарте
И мышцы напряглись недаром
За линией на старте

Секунду неподвижности
Сорвал звонок тот час
И в шутку неожиданности
Кобылка сорвалась

Разбив окоменелость
Серебрянной подковой
Открыла с себе смелость
В движении по новой

Рванулась словно птица
Лететь вперед быстрей
И даже гривка виться
Не успевает за ней

Разрезала движеньем
Воздушную стену
И резким ускореньем
Снесла еще одну

Теперь она в движенье
Несется как стрела
И не на пораженье
Направлена она

Летит на крыльях будто
А разве их там нет?
"Победа будет наша!"
Дала она обет

Лишь две минуты скачки
И всё, мы победили!
И две крутые тачки
Нас к кубку проводили

Но главное не в кубке
А в том, что лошадь есть
Которая так любит
Скакать, скакать и ... есть...

* * *

Рысь
Почему некоторые считают
Что рысь хуже галопа?
Ведь
Какая грация, и тонких ног работа,
Лошади просто летают!
Присмотритесь в лошадь на рыси
Она двигается четко,
А когда захочет, может так изящно всадника нести
А если еще поработает щетка..
Великолепно выглядит конь
Идущий в сборе, с головой
Широкой рысью заводной.
Енергично и красиво
Движение его
И в тоже время, несколько игриво
Спокойно, нежно и легко!

Необычная лошадь - рысак
Его рысь жива
Стремительна, быстра
Не как простая лошадь
Бежит он!
Резко и неажиданно выбрасывает ноги вперед
Еще мгновенье - и он сядет на шпагат
С ветрами он качалку-лиру несет
Такому - не попасть в прокат!
Чудо конь!
Горячий, пылкий!
Сдержать его - проблема!
Но это даже не тема
Для чайника..

* * *

Настали минуты
И я на манеже
Судья отдает мне команду начать
И лошадь грызет металический трензель
И просит меня "Ну давай ж скакать!"
Вдруг грянула мызыка, вспомнилась схема
Смягчила я повод и всё началось.
А началось - с поворота налево
И слишком уж быстро всё пронеслось.
Вот длинная стенка,
И маленький вольт
Направления менка,
На С вдруг - галоп.
И вольт на галопе пятнадцати метров
Затем перевод из галопа на рысь
Достала я схему из памяти недров
И вдруг улетела я с мыслми ввысь
Ведь там, где положено угол проехать,
Я сдела менку пути из угла
Пришлось в остоновку справа наехать
Но это совсем для меня не беда.
А дальше опять перемена пути
На А поднимаю кобылку в галоп
На вольтик успели мы четко зайти
И стенку проехать и тени судейских столов..
А возле двери на углу вдруг кобылка
Мне ногу сменила и весело, пылко
Пол-вольта проехав красивым галопом
(правда на с той ноги)
Перешла в рысь.
Мы делаем S в середине площадки
На В переход на галоп из рыси
И весело как моей темной лошадке
Шепнула я ей «Ты судей порази»
И четко, красиво мне Арька пошла
На А в рысь спокойненько вдруг перешла
А около В зашагала на круг
Ведь все таки жизнь ей совсем и не плуг
На Е зарысили мы сново красиво
И сделали S кривовато чуть – чуть
Сказала я лошади «Все же СПАСИБО!»
И надо же было такое сболтнуть! (смеюсь)
Под звуки последние четкого марша
На среднюю линию мы зарысили
Я – на подобии рыбного фарша
И мысли в башке у меня не бродили..
Аплодисменты и я на свободе!
На шее вися я уехала вроде..

* * *

Посвящается Шедевру

За денниками в вечерней тиши
Фанерку девченки случайно нашли
На сером кусочке прошедших годов
Прочли они кличку без долгих трудов

Шедевр - вот имя, написано красным
Оно показалось мне грустно-прекрасным
Ведь гордости сколько, в этой кличке прелестной
Той лошади, для меня - неизвестной

Под именем гордым стояли года
Последняя дата размыта слегка..
Латвиец ушел, он ушел молодым
Сердца растревожив уходом своим

Когда? Почему? На вопрос этот есть
Ответ прозвучавший - "Люди и честь"

* * *

Шедевр.. Вот пылью покрытое имя
В года все ушло, позабылось давно
Преступленье, аль просто людская ошибка
Как горько звучит, что забылось оно

А честь? Неужели мы тоже забыли?
Как можно! Коня, что в сердцах мы любили..
Но я не хочу ничего говорить..
Ведь многие знают, как это - любить!

Шедевр.. Ты был! Но тебя уж не стало
Ушел ты от нас, ведь таким молодым!
Что было причиною? Раскаинья мало..
Ведь проще всего - растереть и забыть

Ошибка всего одного человека
Прекрасную лошадь превратила в калеку..
Шедевр! Вот пылью покрытое имя
С годами оно тоже будет забыто

А тот человек? Он забыл? Или нет?
Забыл он ошибку под тяжестью лет?
Шедевр! Вот конь кто ответил за все
Есть совесть? Есть честь?
Я не верю в нее..

Шедевр.. Вот пылью покрытое имя
Но я буду помнить! Я помню...Отныне..




Шедевр - реально живший конь, павший в результате жестокой ошибки ветеринара..

* * *

Осень 2005
Огненные строчки…

Пытаюсь я сложить хоть строчку
В горячем отблеске огня.
Но в языках обжегших руки,
Слова пусты, просты – все зря.

И снова с горечью ловлю я
Обрывки мыслей с высоты.
Они никчемны и излишни,
От них бросаюсь скалы.

Бегу от дум, что так беспечны,
И повседневны в суете.
Я ненавижу их, и все же,
Я возвращаюсь к ним во мгле.

Зачем они? Зачем старанья?
Все чушь, все бред в плену огней!
Хочу писать я от отчаянья,
Писать о том, что мне важней.

Писать беспечно в вихре чувства,
Быстрей, уверенней в игре.
Судьбы насмешки – это глупость.
Сейчас важней, что на листе.

Пером бумагу выжигая,
Чернила – кровь, но не до них
Хочу сказать. Но не сумею
В словах запутанных своих

Сейчас мой враг – он тихо дремлет.
Забыл пока он про вражду.
Пройдут минуты – он всё вспомнит,
Усладив отдыхом нужду.

Пока есть время – можно кровью
Писать в порыве бурных лет!
Летят быстрее все секунды
Перегоняя даже свет

Могу страницу за страницей…
Пока могу – я буду там.
И лишь мгновение осталось
Что б ложь прочесть по небесам

Я все успею за мгновенье
Надеюсь, что успею я
Пускай бумага загорится
Под тонким стержнем пера.

Гори! Гори! Я лишь то пламя
Упорно буду раздувать!
Мне будет весело, поверьте,
Я гордо буду хохотать!

Безумье – то чего так мало
В существовании моем.
И я хочу сегодня горько
Сгореть с бумагой под пером

Всё это дико и без смысла.
Гори мир пламенем в ночи!
Я не хочу сегодня думать,
Как строги будут палачи.

Но я их будто и не вижу.
Слепа я в пламени стихов.
Строфы искрятся опаляя
Мои мечты из книг и снов.

Уйдите прочь, мои виденья!
В словах сгорите вы дотла!
Хочу забыть все и на память
Оставить лишь огонь пера.

Он дорог мне в минуты эти,
Когда без сил в аду горишь.
И смысла нет в дыханье жизни,
И ты мне это не простишь.



2005.11.19

Началу зимы посвящается…

Первый снег, он так нежно и робко
Сонный город окутал искрясь.
А второй – осмелев и окрепнув,
Ночь провел, в темноте веселясь.

Третий – вот он, в моею ладони.
За ночь пыл свой оставил в снегу.
И сейчас он устало кружится,
Погибая почти на лету.

Утром город был искренно белым
И невинным совсем на свету.
А теперь – тротуары намокли.
Что случилось? Никак не пойму.

Третий снег – он устало кружится.
Плачет тихо о пройденном дне.
На ладонь я поймала снежинку-
Коротка ее жизнь на земле.
2005.11.10

Я люблю, когда хмурится небо,
Когда дождь барабанит в окно,
Когда ветер бушует свирепо,
Когда пишется, диво, легко.

Я люблю, что живу и играю
В игры сердца, души и судьбы.
Жизни игры азартные – знаю
Иногда они дики, слепы.

Но в том суть, что бы душу достойно,
В этих играх святой сохранить,
Научиться прощать и любить,
Да уйти на финале спокойно.


2005.11.10

Осени…

Я люблю запах листьев опавших,
Я люблю нежный солнечный круг.
Я люблю в полумраке вечернем,
Видеть золота россыпь вокруг.

Я люблю наблюдать, как взлетают
В небо гордые птицы, крича
Они так себе жизнь сохраняют,
Ведь жестока старуха-зима.

С тихим шелестом падают листья.
Словно что-то пытаясь сказать.
И теряя внезапно опору,
Они учатся вместе летать.

Не судьба им в лазури купаться…
Не судьба? А быть может, нет духу?
Им бесстрашно за жизнь нужно драться.
За мечты, за желанья. За небо.

Я люблю вкус прошедшего лета.
Дух осенний – он горек и прян.
По столу прокатилась монета.
Там орел или решка? Что там?

Эта нежно-коварная осень
Нам шепнула, кто прав наяву.
Птицы смело летят к горизонту,
В лужи бросив златую листву.


2005.11.23

Милому и лорогому…

Себя безумьем истощая
Пишу, пишу уже без сил.
И воет ветер оглушая,
Звенит в ушах: «Он победил»

Победа – что? Пустая строчка.
Победа – всё. Души венец.
В судьбе поставить себе точку?
О нет! И это не конец!

Мне мстить? Ведь это глупо, право.
Уж за плечами детский сад.
Уходишь? Точно? Да пошел ты!
Не делай вид, что виноват.

Оставим, милый, сантименты.
Скажи в лицо, о чем молчишь.
Не мямли, хватит заикаться!
Ну что ты там под нос бубнишь?!

Мне все равно. Идешь? Иди же!
Не ной о том, что не сошлись.
Тебя, конечно, буду помнить.
Но я в огне – поберегись.

Я не обижена, не ждите,
Что дома плакать буду я.
Уж сильно меня гордость душит,
Принципиальность? – Часть меня.

Уж пол часа, как ты уходишь.
Стоишь пред мною, словно пень.
Услышать хочешь! Слушай – ранишь,
И горек будет этот день.

Доволен? Все? Ну, сколько можно!
Пути здесь наши разошлись.
И твое чувство было «ложно».
Уйди! И больше не вернись!


2005.11.16

Морю посвящается…

Затеряна в бескрайней буре,
В зеленой захлебнулась мгле.
Но жизнь дана рыбацкой шхуне –
Погибель примет лишь в войне.

Путь море грозно рвет и мечет,
И злиться в свете маяка.
Штурвал уверенно беспечен
В ладони твердой моряка.

Уж не впервой ему бороться
С стихией бурной и судьбой.
В груди широкой сердце бьется
Для милой, нежной и родной.

Он хмуро водит бровью черной,
И щиплет тонкие усы.
Она, в лачуге своей темной,
Следит за пламенем свечи.

А между ними – игры моря,
Соленой пены клочья, брызг.
И целый мир – любви и горя,
Да бури стоны, грохот, визг.

Свеча погасла. Что случилось?
Ответом служит тишина.
И море вдруг угомонилось,
И спала пенная волна.

А сердце рвется на куски –
Вернется ль он домой живой?
А утром? Встретились они,
По пьесе созданной судьбой


2005.11.25,27

*песня

Звезды с небес
Смотрят сквозь тени туч.
Мне на ладонь
Робко роняя луч.

Сколько ночей
Я проведу без сна?
Я ищу тебя
Где ты, моя звезда?

Пары легко
Кружатся в вальсе звезд
Улыбки и флирт
Бал в эту ночь принес

Юбки шуршат
Тихо скрипит паркет
Тысячи свеч
Дарят дрожащий свет

Но сквозь веселье-порок
Выйдет он в сад, одинок.
К небу поднимет темные очи
Звезды чуть слышно
Скажут – решайте
Звезды с небес
Смотрят сквозь тени туч
Мне на ладонь
Робко роняя луч

Сколько ночей
Я проведу без сна?
Я ищу звезду
Но я уже не одна


2005.11.25

Светлая память…

Когда девочка с мамой за руку
На конюшню зашла чуть смутясь
Их собака недобро встречала
По проходу с рычаньем несясь…

Мама ей угощенье носила
Как родное любила дитя
И собака в ответ на заботу
Ей навстречу бросалась скуля

Дни неслись, составляя недели
А недели сложились в года
Тренер, лошади и та собака
Стали девочке словно семья

Вместе падали, вместе вставали
Помогали друг другу всегда
А собака всегда была с нами,
Неотъемлемой частью мирка

Билось твердо свободное сердце.
Не познавшая жизнь на цепи
Она нас охраняла отважно,
Деликатна была с лошадьми

Как сказал очень точно Асадов
Про такую нам шутку природы:
Тело может быть просто дворняги
А вот сердце – чистейшей породы

В этот год ей четырнадцать было
Захворала собака, но лая
Она гордо стояла у входа
Хоть разбита и полуслепая

Месяцами она поднималась
И хромала упорно к дверям
Через боль и, не видя дороги,
Под копыта ложась лошадям

Иногда она тихо входила
В раздевалку и мне на колени
Грустно голову вдруг опускала
И с минуту покорно стояла
Будто с грустью о чем-то мечтая..

И вот ночь, когда Лота заснула.
Не проснется она на земле.
Помни, друг, ее доброе имя.
Пусть приснятся ей звезды во сне.


* * *

2006 год

Чувства и мысли
* почти закончено, возможно продолжение.

1
Такой нежный вечер. Хотя, при чем тут вечер? Уже давно ночь. Но сегодня она не утопила город в черном омуте, а искусно отделала пюсовым бархатом. И февраль скинул плащ холодной, темно-синей фланели с серой окантовкой. И тебе хочется оставить в памяти эти мгновения. Бесшумно поднимаешься с постели и подходишь к окну. Ночь, ох, эта ночь! Смотрит, старая хищница, желтыми глазами фонарей, тревожит.
Сегодня, задвинь портьеры плотнее. Пусть ночь злится одна за окном. На столе громко тикает будильник. Вытащи батарейки, пусть время остановится. Выключи неоновый ночник, зажги свечу. Отложи ручку и бумагу. Ты успеешь написать задуманное утром. Следи за трепещущим пламенем.
2
Стоило бы представить себя.
Самовлюбленная эгоистка, порой до безрассудства прямая в общении, могу спокойно сказать все что угодно, скромничаю, только выбрав подходящую ситуацию, ненавижу врать, а если и приходится спасать свою драгоценную шкурку от дыр, то моя ложь заключается в том, что я не договариваю правду либо сама ложь с какой-либо стороны правдива. Волк-одиночка, обожающий хорошую компанию, интересное общество, эрудицию и утонченность, но, тем не менее, отдавая себя людям, остается собой в любой ситуации. Люблю театр в жизни, интриги и сплетни, развлекаюсь тем, что своей прямотой ставлю людей в тупик и беззлобно смеюсь над их бессилием. Несколько фамильярна со старшими, невнимательна к друзьям и близким. Терпеть не могу банальность и занудство, но, закипая в душе, терпеливо слушаю доводы людей узких и скучных. Преклоняюсь перед энергичными, талантливыми, преуспевающими людьми, отличными психологами и дипломатами. Хочу успеть и узнать всё, ставлю цели и иду к ним любыми путями. Однако же, понятие порядочности у меня присутствует в полной мере, и даже больше чем нужно. На людях играю роль, с близкими и друзьями – другую роль. С каждым у меня своя пьеса, свой монолог. Мое «Я» относительно. Довольно принципиальна и в целом довольна своими принципами. Обычно уверена в своих решениях и уперта. Но не до маразма. Прислушиваюсь к мнению окружающих, так как оно важно для меня. И потому эмоционально зависима от людей.
3
Кого я уважаю?
Человека умного, хитрого, морально сильного, с железным характером, отличного психолога и дипломата. Преуспевающего, широко мыслящего, эрудированного, начитанного, смелого и преданного. Того, кто умеет ставить определенные цели и добиваться их достижения, умеет жить и получать от жизни удовольствие. Того, кто принимает логичные решения, пусть даже его логика не совпадает с моей, кто знает чего хочет от своего существования. Человека, ставшего незаметным лидером, подпольно управляющего окружением, говорящего только по делу, не бросающего слов на ветер, справедливого к подчиненным и не унижающегося пред погонами. Того, кто уважает социум и себя.
4
Романтика. Стой! Не делай поспешных выводов! С чего ты взял, что это «не твое»? Кто тебе сказал?
В узком смысле это любовь, стихи, звезды. Так банально. Ошибочно. Романтика, это, прежде всего стремление к свободе. Желание жить, и быть частью вселенной. Ничтожно маленькой, но частью. Желание познать и испытать всё.
5
Бывают мгновения, когда нечего сказать. И ты просто лежишь в темноте, следя за узкой полочкой света на потолке, и улыбаешься. Улыбаешься легкомысленно и искренне. Только потому, что тебе нравится жить и чувствовать. И упиваясь каждой секундой, ты кружишься в разноцветном водовороте, и недели, словно бабочки, разлетаются, оставляя еле заметный серебристый след. Их не вернуть, но ты об этом не жалеешь. Сколько еще дней со скоростью света пролетят перед глазами. Они будут полны радостей и печалей, побед и поражений. Полны необходимой тебе сейчас жизненной энергии. И ты невольно содрогаешься при мысли, что этот источник может иссякнуть.
Постепенно твоя улыбка меняется. Секундой раньше она спокойная, а сейчас - безумна. Нервная улыбка маньяка, наркомана. Она кривит губы, вводя в исступление тебя саму. И это страшно. Страшна тебе эта зависимость от жизни. И ты пьешь из серебряного ручья времени и не можешь напиться. Тебе мало. Неподвластная разуму, жестока и опасна эта жажда жизни.
5
А чём же я? Ах да… О романтике.
Нет людей без романтики, нет планеты Земля, нет мира. Только пустота. Хотя в этой пустой тишине тоже заключается своеобразная романтика. Ничто на свете не может существовать без неё. И вновь я сама себе противоречу! Тьма пронизана романтикой! Читатель, я запуталась! Покажи те мне существо, вещь, понятие, в котором мое воспаленное сознание не сможет её, эту злосчастную романтику, обнаружить. Найди! Она нужна мне сегодня, когда я вновь бегу сквозь холодный туман. Бегу от всего прекрасного, что есть у меня, бегу в поисках того, чего мне никогда не найти.
6
Бежать! Бежать! Бессмысленно бежать. Бежать в безумном порыве, чувствуя, как колотится сердце в бешеном ритме, словно отбивая какую-то дикую дробь, как градом катится пот по обнаженному телу, мгновенно остывая на ледяном ветру и холодя раскаленную кожу. Бежать, спотыкаясь, скользя и путаясь в собственных ногах. Бежать, бесшумно касаясь окровавленными ступнями острых камней, теряя остатки сил падать на разбитые колени, судорожно цепляясь разодранными ладонями за густой, едкий воздух, шатаясь как во хмелю подниматься, и снова бежать. И опять жестокий кинжал вспарывает тебе грудь, боль мешает вздохнуть, и ты лишь хрипишь, открывая и закрывая рот, как рыба, вытащенная из воды. Каждая мышечная клетка пылает невыносимым огнем и глаза застилает серо-бурая пелена.
И кажется – вот он конец. Еще мгновение и ты распластаешься на одиноких камнях, окропив их своей же кровью, и опустив свинцовые веки, безмолвно застынешь. И пусть мир считает тебя мертвой, это только на руку. Вечность будешь лежать ты без движения. И пусть кружат над тобою черные птицы, вестники смерти. И когда отпустит железный обруч, так туго сдавивший грудь, ты медленно поднимешься и захромаешь обратно, туда, откуда ты бежала, находя путь по кровавой цепочке на серых валунах.
Но ты не сделаешь этого. Еще слишком рано. Ты должна, если не для себя, то во имя веры и свободы, во имя родных и любимых. Бежать. Несмотря на крупную дрожь и нервную лихорадку, несмотря на то, что в воздухе так мало кислорода и все вокруг пропитано смертельным ядом.
Разум твердит, как заученный урок: «Беги! Беги!» А сердце? Сердце только беспорядочно мечется, ударяясь о грудную клетку, как птица в неволе. И больше ничего вокруг. Пустота, холод, тишина. И некого позвать на помощь, да никто и не придет, сколько не кричи. Спасения не будет, если даже слабый стон отчаянья сорвется с губ, нарушит это испытывающее молчание.
Бежать! Бежать, крепче стиснув зубы в слепом тумане. Бежать, дабы не упустить, не потерять, не забыть, не пропустить, не утратить. Что бы найти, сохранить, уберечь, спасти. И ты веришь, что ничто не длится вечно, надеешься, ждешь, знаешь, что в конце пути будет свет и тепло. Будут улыбки близких людей, чай на столе, домашнее печенье, будут потрескивать дубовые дрова в маленьком очаге, Будет любовь, уют, уверенность в завтрашнем дне. И набросив на плечи шерстяной плед, ты поведаешь нам о том одиноком, холодном тумане. И твой рассказ будет нелеп, и ты едва ли сама поверишь в него.
А сейчас ты обязана бежать. И верить.
7
Позволь мне сегодня кричать. Кричать до исступления, до хрипоты, с силой вырывая застоявшийся воздух из легких. О, каким страшным будет этот крик! Как рев дикого зверя, как клич индейца. Вы когда-нибудь слышали, что-либо подобное? От этого нечеловеческого визга стынет кровь, и сердце невольно сжимается, со страхом и безумием стремясь на волю, взывая к древним корням человеческим. А мы лишь малодушно прячем свое звериное начало под маской некой человечности, загоняем его в угол пиками бессвязных правил и понятий, довольствуемся глупыми принципами подчиняясь чувству стадности. И поклоняемся своим убеждениям.
А ты позволь мне сегодня кричать. Неистово, сбросив с себя одежду и освободив разум от лишних мыслей. Кричать от усталости и прилива сил, искренней радости и злобы, от жизни! Кричать! И пусть невольно содрогнуться все кто меня услышит, пусть в порыве страха запрутся в своих клетушках квартир, пусть задвинут шторы, и бессвязно будут восклицать, гадая, что это за ужасные звуки.
А я не боюсь. Выйду на улицу, и ветер будет трепать мои волосы, бросая в лицо пригоршни ледяного дождя.
Позволь мне сегодня кричать.
8
Потерялась. Где мой волшебный клубок ниток, что укажет путь? То бежишь, мечешься, шарахаешься тупиков, то, цепляясь руками за выщербленные кирпичи сырых стен, продвигаешься вперед тихо-тихо, чутко прислушиваешься к шепоту старого лабиринта, к звону бесчисленных капель. Словно плачет лабиринт, плачет, размазывая солёные слёзы. Горько плачет. И бегут капельки ледяной воды по ложбинкам серых камней, падают со сводчатого потолка, разбиваясь на тысячи мелких, серо-голубых брызг. И всё вокруг пропитано этой вековой горечью. И уже ни чем не помочь. Забыли люди о лабиринте, забыли своих предков, тех, кто выложил эти стены.
А мне жаль его. Но одна я ничего не могу сделать.
Да и потерялась я. Страшно мне, ох страшно. Ни души. Я одна. То зову на помощь с надеждой, то молчу, слушаю эхо. Оно повторяет мои слова. Жестоко смеется, словно издевается.
Поворот. Еще один, и еще. Влево, вправо, вправо, влево, на перекрестке прямо. Трясусь как в ознобе, лихорадит меня, руки дрожат. Искать, искать… Искать выход.
9
И тебе не хватает воздуха. И ты не можешь дышать. Тебе ненавистна эта комната, эти стены, здесь тесно, душно. И ты невероятно устала. И хочешь спать, но не можешь. Всем естеством рвешься на улицу, на свободу, жаждешь почувствовать соль ледяного ветра на губах. Так хочешь глубоко вздохнуть, впустить кислород в легкие, опьянеть от свежести, запутаться в манящей паутине дорог, хохоча бежать навстречу этой сладостной свободе. А потом раскинуться на одеяле из трав, утонуть в звенящей росе, в умиротворении. Внимательно слушать ночь.
Ох, эти стены… Мечешься, как зверь в клетке, скалишь зубы. Ночью вскакиваешь с постели, бросаешься к окну. От занавески пахнет пылью. Ненавистная пыль. Лезет в глотку, дерет. И ты задыхаешься от кашля, согнувшись пополам. Наконец отпускает. Распрямляешь спину, и чуть подавшись вперед, облокотившись на подоконник, устремляешь взор сквозь стекло на желтые ряды фонарей. Без очков, мир за окном сливается для тебя. Но ты точно знаешь, что та серо-бурая полоса – дорога, и пробегают по ней темными пятнами редкие автомобили, эта пропасть перед домом – газон, а над ними – чёрно-синее марево ночного неба в тяжелых облаках.
От старой рамы отдает холодком, таким нежным и притягательным. Хочешь приоткрыть хотя бы форточку, но нельзя.
С очередным приступом кашля сползаешь на пол. Воздуха! Воздуха! Свободы!
Сверкнут глаза синим пламенем во тьме. Ты решилась. Прикрываешь дверь и, не в силах больше сдерживать чувства, яростно дергаешь шпингалет. Дух мартовской ночи врывается в комнату. Жадно прильнешь к узкой щелке, часто и глубоко дыша. Забудешь о времени, а когда опомнишься – с сожалением закроешь форточку, и сделав глоток пыли опять задохнешься в беспощадном кашле.
Воздуха!...
10
Мне сказали, что я становлюсь жестокой и бескомпромиссной. Кто? Близкий человек, любимый, родной. Сказал будучи во хмелю, но не громовым раскатом черно-фиолетового неба, а сухим шелестом опавшей листвы. Он очень редко так говорит: тихо и коротко. Только тогда, когда ему действительно плохо. А ему плохо.
Здравствуй, матушка совесть! Я уже слышу в коридоре шорох твоей складчатой юбки, твои осторожные шаги. Сейчас скрипнет половица, жалобно и трусливо. Перешагнешь ты порог моего прибежища, блеснут зрачки выцветших, светло-желтых глаз, дернется уголок тонких губ. Усмехайся, матушка, тебе это дозволено. Заходи смелее, гостьей будешь! Не стану тебя выгонять, ты по адресу попала. Потерзай меня, поиграй с моим сердцем. Я заслужила. Стисну зубы, буду покорно терпеть. Ты уж постарайся, докажи, что я еще могу переживать и стыдится. А не получится убедить – научи. Не захочу – заставь. Очень прошу! Хочется почувствовать себя человеком!
Итак, я становлюсь жестокой и бескомпромиссной. Становлюсь? Или уже стала? Обидно. Я к этому не стремилась.
В моем стиле – рассматриваем случившееся, перебираем факты и события. К чему же я шла, кому подрожала? Людям сильным, существующим… в моем воображении.
И опять воображение меня подвело. Очень обидно.
11
Иду, и земля пружинит под ногами. Она не родная, но я люблю её. Возможно, оттого, что на родной земле я чувствую себя чужой. Тропинка извилистая, в рытвинах, но я лишь быстро и ловко перебираю босыми ногами. Иногда потыкаюсь, но чаще – перескакиваю через кочки либо обхожу их стороной, и дальше, дальше, вперед! Лишь иногда: брошу косой взгляд через плечо, вздохну. Грустная улыбка тронет губы. Но не остановлюсь, и тряхнув головой, продолжу свой путь. Временами, поднимаю глаза к кристальному небу, молчаливому и внимательному. Бирюза чуть заметно колышется, словно тысячи тысяч мельчайших прозрачных камушков перекатываются по нежному ситцу небосвода.
А солнце такое яркое! Оно безжалостно сверкает, хохоча и лукавя, бросает мне в лицо игольчатые пучки звонких лучей. Слепо прищуриваюсь, сквозь ресницы вглядываюсь в черты солнечного круга. Отражаются в световом колодце и мои глаза. Они уже не серо-голубые, а светлые, почти белые. Глубоко опускаются лучи, достигая дна, отскакивают, словно от зеркал, рисуют непостижимые фигуры размытыми линиями. Обнажена я перед солнцем, чиста перед небом.
Иду и иду, забыв о земле, но касаясь ее ногами. Смотря в небо, но, не будучи в состоянии лететь. Не оглядываясь, но тоскуя по прошлому.


Конная автобиография(январь 2006)
В мае 2001 года я впервые вошла в ворота КСБ Ауксине Пасага. Там я живу и до сих пор. С того памятного дня база стала мне вторым домом, и я полюбила ее всем сердцем, всей душой. Я стала частью, неотъемлемой частью ее жизни. Но не все так просто как кажется, так как с первой тренировки была борьба за выживание. Выживает сильнейший, и я прошла длинный путь с первого момента встречи с Тренером по имени Плотникова Татьяна Петровна. Эта женщина, посвятившая всю свою жизнь лошадям, всегда уверенная в себе, временами жесткая даже жестокая по отношению к своим ученикам, бесконечно осторожная и заботливая к лошадям, до сих пор остается для меня неким неидеальным идеалом. Так же загадка, как я вообще умудрилась попасть к ней в учебную группу. Даже сейчас я помню, как впервые увидела ее, сматывающую корду возле денника, как позже выяснилось - Венеции. Ветерок, гулявший по конюшне, растрепал короткие русые волосы, и она окинула меня спокойным взглядом светло серых глаз. В них читалась какая-то смесь презрения, насмешки и скуки, и одновременно, беззвучный вызов на дуэль. Она уже тогда знала, что видит перед собой избалованную родителями девочку, которой вдруг захотелось научиться ездить верхом. Я смешалась и потупилась под строгим взглядом вопрошающим: и ты туда же? А хватит характера?
И не скажу, что бы путь был легкий. Мне едва минуло 10 лет, и я жила под опекой родителей, с мыслями, что все дадут, стоит только захотеть. Захотела. Получила.
Полтора года занятий. Бесконечных падений, непослушных лошадей, слов тренера, которые безжалостно жалили в самое сердце. Сколько слез я пролила, знает только подушка. Но это было светлое время, и только теплые и нежные чувства останутся у меня о нем.
Первая лошадь? Конечно, нужно рассказать и о ней. Вам ничего не говорит имя Ария (именно Имя, а не кличка)? Вот и сейчас, пишу это имя, а сердце сжимается.
Сколько раз она выталкивала меня мордой из денника, с шутливой угрозой закладывая уши (хотя о шутливости этих угроз я узнала очень и очень не скоро), весело прыгала по деннику задирая голову, что бы я не могла надеть на нее уздечку, так же она убегала и от седла. Чертенок, бесконечно нежный и терпеливый, осторожный и смелый чертенок. Временами наглый, веселый и всегда полный животворной энергии.
А какова судьба учебной лошади. Ежедневно: корда, дети, напряженная спина. А иногда висящие на поводе прокатчики и бесконечные, бесконечные стены. Левады, манежа, денника, узкий круг корды. Из них не убежать, не спрятаться, не взбунтоваться.
Лишь иногда, нежные руки с недоуздком, свобода, такая пьянящая, кратковременная и потому горькая. Но эта относительная свобода тоже заключалась в стенах. Будь то манеж или левада.
А я? Что могла сделать я? Первые полтора года, Ария была лишь наглой лошадью, машущей передней ногой выпрашивая сахар, непослушной и упертой. Лишь года полтора назад я кое-что стала понимать. Ничтожно мало, но хоть что-то. Бесчисленные часы, проведенные в деннике с этой лошадью, когда я просто сидела в кормушке и наблюдала. Внимательно ее рассматривала, запоминая каждое движение, каждый взгляд. Отчетливо помню, как на моих глазах рушились стены. Расшаркавшись ножкой и мотая головой, она осторожно ощупывала шершавыми губами мои ладони, нежно развязывала шнурки на кроссовках или теребила волосы, горячо дыша мне прямо в ухо. А вдруг, отвлекшись, она поднимала голову и смотрела в окно, на небо сквозь решетку. И стояла недвижимо как скала, а я затаив дыхание пыталась прочесть что-то в ее глазах. Что они выражали? Грусть, тоску, покорность или же горький огонь, разочарование, подавленное бунтарство? Поистине человеческий взгляд. Да и отношение у меня к этой лошади, как к человеку. Хотя почему "как"? Оно так и есть. Ария это частица моей души и сердца. Мало кто видит в ней гордость и неприступность, уверенность, храбрость, энергию и бьющую ключом жизнь. Или все это рисует мне только взбудораженное воображение? Я не знаю.
Так или иначе, я оставлю свою маленькую гнедую кобылку и перейду к следующей части моей жизни на базе.
Понемногу я вливалась в коллектив. Хотя сначала, была поистине белой вороной. Сбившаяся компания пятнадцатилетних девчонок-литовок, под руководством пары особо наглых. Они были старше, опытней (хотя и не намного) и просто психологически сильней.
Но минуло лето, осень, зима, весна уже 2002 года. А в начале лета мне объявили, что скоро появиться новый тренер и я попаду к ней в группу.
Этим тренером оказалась литовка Дайва Челкунене. С первого взгляда она мне понравилась. Добрая улыбка, светлые, короткие волосы и сияющие серые глаза, ее голос тогда звучал мягко и успокаивающе. Чем-то отдаленно она напоминала Татьяну, но в ней не было такой железной хватки, наблюдательности и острого ума. Она не была глупа или самонадеянна, нет, ни в коем случае! Напротив, ее жизнелюбие, какая то детская уверенность, нетерпеливость и легкая тень обидчивости располагали к себе. Но, так или иначе, она оказалась строгим тренером. Не на много строже Татьяны Петровны, хотя и со своим подходом. Она была не так лояльна, и с самых первых дней учила самостоятельности. Ее тренерство загнало нас в тесные рамки. Она просто ссаживала с лошади, когда старшая тренер терпеливо всё объясняла.
Опять падения, безжалостные слова. Реплики Татьяны звучали спокойно и жалили глубоко, Дайва же часто повышала голос, и так же отнюдь не ласковые слова слетали с ее губ. Слезы, бесчисленные слезы, пролитые в подушку ночью. А после, от них уже намокала лошадиная грива. Стоя в деннике, закусив губу и зарывшись в теплую шерсть лицом, безудержно рыдать. О чем? О глупости, о неумении, о непослушной лошадке. А через день, опять сжав зубы заходить в манеж с приветливой улыбкой на устах, здороваться и идти чистить с уверенностью, что сегодня все обязательно получится. И снова та же пытка. Руки и ноги отказываются слушаться, качаешь корпусом, лошадь двигается неравномерно, поворачивая голову, отходит от стенки манежа, то нарочито весело пугается открывшейся двери, резко срывается в галоп, и ты летишь кувырком в песок. Встаешь под слова "Ногами нужно держаться" и идешь ловить лошадь, которая уже радостно носится по манежу.
Лошадей было немного, в основном веселый соловый Дельфин, вороная Пума - большая любительница побегать, рыжий Гранд, который вскоре был освобожден от работы по причине обнаруженного ревматизма, спокойная и чувствительная Научница, да и всё та же Ария. Какое то время лошадей меняли каждый месяц, потом стали закреплять за каждым свою.
Меня много пересаживали. Одно время я сама прыгала с Пумы, даже не успев потерять равновесия, месяцами ездила без стремян, падая по три раза за тренировку на Дельфине. Потом были первые соревнования, которые я отъездила с пятым местом из восьми на высокой и спокойной Магии, а зимой - первые в моей жизни кавалетти и робкие прыжки через 30 сантиметровое препятствие. Это уже была зима 2004 года. Примерно в это время за мной и закрепили всю ту же неизменную Арию. Маленькая гнедая кобылка с ленивым шагом, рысью как швейная машинка и беспорядочным и торопливым галопом. Весной соревнования с предпоследним местом, так как Ария разнесла на галопе, начало лета - все как в тумане. Учились относительно спокойно бегать. Училась она, училась и я. Мы вместе учились. А когда тренер уходила из манежа, мы тайком пытались делать простенькие элементы вроде полупируэта на шагу или плечом внутрь. Смешно, но как тогда это было серьезно.
Летом - такие впечатления, как первый поход шагом в поля, верхом въехать в воду. Безмятежные, легкие летние деньки. Лето 2004 года. Наше с Арией лето. А в сентябре – КЮР.
Так же, осенью я познакомилась еще с одной лошадью, которая заняла прочное место в моем сердце. Имя ей было Лордс и этот необычайно красивый и элегантный серый Ганновер, с ласковыми глазами и мягким сердцем, всеобщий любимец, стал моей первой серьезной лошадью. Лошадью, которая действительно знает и умеет многое. На тот момент он бежал Малый и Средний Призы. Так же немалый опыт я приобрела благодаря паре тренировок на Азарте. Этот конь - действительно личность. Поразительная во всех отношениях, но о нем как-нибудь позже, так как пары слов о нем будет недостаточно.
Зимой Дайва уехала в Ирландию, что бы заработать денег на покупку своей личной лошади. Это был взрыв, с которым и начался 2005 год. Главной причиной суматохи в моей душе был скандализированный уход мой лучшей (как я тогда считала) подруги Арины с базы. Но на нем я не хочу задерживать свое внимание, а пойду дальше.
Нас тренировала Татьяна Петровна. Первые несколько недель я ездила на Арии или Венеции, а после состоялось мое знакомство с Вернисажем. Этот темно гнедой зверь с оленьей шеей, напрочь лишенный по некоторым причинам уважения к человеку, признававший лидером лишь Татьяну Петровну. Он безжалостно кусался и махал копытами в деннике, а под седлом либо просто стоял, либо шел туда куда хотел. Два месяца. Два долгих месяца слез в подушку, разных методов, жалких попыток подружиться. Но как много всего нужно было сделать, как много времени потратить. Тренер старалась, как могла, я тоже, но за такое ничтожно короткое время я ничего не смогла сделать. Вернисаж по-прежнему был послушен и кроток как овечка в руках Татьяны и нагло уверенным с своем превосходстве со мной. Тогда впервые у меня в мозгу промелькнула поистине революционная мысль. Такая дружба и послушание лошади можно завоевать только одним путем. У эта дорога известна как Natural Horsemanship. Только эти отношения вовсе не "натуральные", а совершенно нормальные, какие и должны быть. Но Татьяна Петровна всю жизнь занималась только классической выездкой и уздечки на лошадей одевает, да и "морковной палочки" я у нее в руках не видела. Кем нужно быть, как себя вести, что бы лошади сами лезли в уздечку и ходили за тобой как привязанные? Это для меня загадка...
Но я вернусь к своему повествованию. Итак, с Вернисажем у меня ничего путного не вышло, хотя было время - он ходил отличным темпом в сборе и легко поднимался в галоп.
Вскоре вернулась из Ирландии Дайва и я стала все чаще получать под седло серого Лордса. Как бесконечно благодарна я за это тренеру. Когда сидишь верхом и чувствуешь, что лошадь под тобой упруго двигается, зад подведен и в руке твоей нежная ниточка. И ты знаешь, что стоит сильнее прижать шенкель, и конь мягко выйдет в летящую прибавку. А потом - первые элементы. Именно на Сером я впервые работала, как это у нас называется.
В середине весны еще один конь занял прочное место в моем сердце. Рыжая чистокровка с белой проточиной на морде и живыми, искрящимися глазами. Горячий и вспыльчивый, добрый и отзывчивый, до ужаса игривый и шаловливый. Лето... Лето 2005 года. Впечатлений хватало. Лансада на месте, причем такая, что свидетелей пробил нервный тик, настоящая свечка, три раза Рыжий ложился подо мной. Это самое яркое… А что еще - его нервный трот, мотаные головой, отказ от правого шенкеля, осаживание по всей площадке, метания, бессмысленные прыжки в стороны и разносы. Лето выдалось действительно очень горячим. Хотя, что это я? Были тренировки, и Розмарин ходил в сборе, не нервничал и не горячился, спокойно поднимался в галоп, мы даже делали прибавки и плечом внутрь, а после тренировок шагали в полях и бродили в реке.
К сожалению, в середине июня Лордса и Азарта, двух глубоко любимых мною коней продали и увезли в Данию. Кстати, уже осенью они удачно выступили на Чемпионате Дании и заняли призовые места.
2005 год оказался для меня не только самым прогрессивным в плане езды верхом, но так же насыщенным разными «конными» мероприятиями.
24-26 июня мы провели на новой базе возле поселка Каркле. Там проходили соревнования по конкуру. Подробностей я не знаю. То ли Чемпионат Литвы, то ли Кубок Будделяй, то ли и то и другое. Мы мало смотрели конкур. В основном сидели компанией на трибунах, обсуждая достоинства или недостатки той или иной лошади, ели мороженое, гуляли и строили планы на будущее. Этакое конно-развлекательное времяпрепровождение.
23-24 июля под Вильнюсом проходил Чемпионат Литвы по выездке, и мы ездили смотреть выступление нашего тренера Дайвы. Два первых места в Малом и Среднем Призах.
В начале августа я на неделю уехала в Санкт-Петербург, а в Клайпеде – ураган, прорвало дамбу, базу затопило. Вернувшись домой 19 числа, мне осталось лишь помогать разводить лошадей по денникам, приводить в порядок грунт в манеже, да бегать по окрестностям в поисках уплывших в неизвестном направлении брусьев для препятствий.
А на следующий день, 20 числа мы поехали на конную конференцию в Плунге. Радушный прием, лекции, видео, небольшие соревнования, открытый урок, а после веселый пикник.
Что еще? В самом конце лета мы с Дайвой ездили в лес. Честно скажу, что главное удовольствие было видеть перекошенные лица водителей автомобилей и залезших в кусты прохожих, так как что бы добраться до леса нам пришлось ехать через пригород.
Но вот и осень. Очень теплая, нежная. Поистине золотая.
Вскоре меня пересадили с Розмарина. Причина? Да все та же. Горячей лошади нужен очень спокойный всадник, коим я не являюсь. Последние месяцы уходящего года я ездила на вороном Лордасе а по субботам – на Арии.
Конечно, многие детали не были упомянуты мною, но ведь это лишь лаконичный отчет о моей конной жизни. Конечно, были и другие конюшни, прокат, галоп возле моря как в покатушечных конюшнях у города Паланга, так и на престижной базе в Каркле, НХшные игры с Валеркой в нашем манеже. Да что писать, у каждого есть воспоминания. Маленькие и теплые, о ток как играли в прятки на сеновале, плавали верхом летом, по секрету лазали по стенкам манежа, подсаживали друг друга в деннике на лошадь, сидели в засаде, желая поймать конюха Геннадия с бутылкой вина, ругались кому частник даст пошагать, ели тортики с чаем в комнате тренера, сплетничали, смеялись…
И вот, первый месяц 2006 года. Снежный, мохнатый январь, почти как у Булгакова декабрь. Что-то ждет нас впереди.

2006.03.07

Этюд об отсутствии взаимопонимания с тренером и любви к одной лошади

Слова Тренера как бич. Она разочарована, расстроена. Она думает, что знает, что для меня будет лучше. А то, к чему я стремлюсь – губительно. Может она и права. Кто знает…
«Ты хочешь ездить Пуму?» Слова звенят, стучат железным молотом мне по вискам. «Ты хочешь ездить Пуму?» Вопрос звучит неожиданно резко. Он так прост. И как сложен ответ. Сказать правду? Нет. Правда слишком горька для неё. Ох, как не хочется расстраивать любимого человека. Мнусь, запинаюсь. Вижу, она поняла. Ох, как больно. Только не это разочарование. Тоскливое разочарование. Отворачивается. Голос ее сух и почти бесстрастен (какое назойливое «почти») «Юсте, ты будешь ездить Пуму? Пусть она ездит Арию, если не хочет дальше учиться. А мы будем работать». Там они, а здесь я. С разных сторон черты на земле.
Прости меня, Тренер, прости, если сможешь. На коленях прошу прощения. Слишком поздно что-либо исправлять. Засела лошадь занозой в сердце, мешает вздохнуть.
Мучительный глоток свежего воздуха, спокойствие и счастье так близко! Протяни руку, возьми его! Но этот жестокий укол. Болит сердце, разрывается запутавшись. Потерялась. Где я? Кто мне укажет дорогу? И горячие слёзы катятся по щекам. Но я же к этому стремилась! Я люблю! Люблю Тренера, люблю Плюшевую Лошадь. А любить их одновременно нельзя. Нельзя – опасно.
Горечь, такая сладкая горечь. И мы все разные. И хотим одного и того же. Только по разному. Ноет в груди сердце, ох, ноет. Не отпускает.
Вот она – развязка. Всё пришло к тому, с чего началось. И ко мне вернулась радость жизни и Ария.
Вот она - моя звезда, мое солнышко, моя твердая земля под ногами. То, что вечно, надежно. То, что подобно Скарлетт О’Хара, искала я в холодном тумане. Наконец, я знаю, во что верю. Наконец, я получила уверенн

[-НицарКо-]

Уверенность в завтрашнем дне, в последующей тренировке. Да даже не в тренировке дело. Вернулась духовная опора.
Ты, моя маленькая гнедая кобылка. Ты, мой сладостный наркотик, доза которого дарит простую человеческую радость. Я ждала. Я искала. А ты? Сомневаюсь. Хотя, кто знает. В любом случае – не тебе выбирать. Я понимаю. Я не первая, и не последняя. Но будь хотя бы снисходительна, будь собой. Большего мне не надо.
Вот оно. То, что так и не получилось вырвать из сердца – плодородной почвы для любви и привязанности.
И вот ты опять пишешь, пишешь. И это чужое, это не с тобой, это только на листе. Это кто-то другой. Ты не настолько сентиментальна. Ох, тяжело в это уверовать, но надо.
Прости меня, Тренер. Прости, если сможешь. Сердцу действительно не прикажешь.

2006

Чайной розой мерцает восход
И мне радостно так же как грустно

Этими словами я открываю новую страницу


2006.01.30

Тем, кто далеко…

Серой лентою вьется дорога,
Застучали колеса по рельсам.
И нам кажется – это не много.
Еще миг – мы опять будем вместе!

И за шумным столом соберемся!
И бокалы поднимем за счастье!
И за то, что семьей мы зовемся
И плечо подставляем в ненастье.

А меж нами – дороги и рельсы,
Рев моторов, гудки поездов.
И лишь хрупкая нить Интернета,
Писем редких, да добрых звонков.

Но ты знай, что есть люди на свете.
Те, что где-то за тысячи миль.
Знай, живут на планете их дети,
Те, кто имя твое не забыл.

Знай, что если художник опустит
Кисть в палитру из темных цветов,
Тебя здесь ободрят и помогут
Без ненужных вопросов и слов.


2005.02.20

Посвящается одиночеству

В тишине, в темноте
Всё стоять и молчать.
Не дышать, не мечтать
В серебристой фате.

И не ждать ничего
Потерявшись в себе,
Потерявшись во мгле,
Замерзать без пальто.

В полусне замереть,
В нежной завесе снов
Черной ночи без слов
Прямо в очи смотреть

Профиль четок и смел
Отразит вдруг луна
Словно в чаше вина
Себя пьян разглядел

И главу преклонив
Не найдя, что сказать
В ноги ночи упасть,
О пощаде молив

И перчатку на снег
Уронить, не поднять
И бессильно шептать
Проклиная свой век.

В зимней ночи немой
Утонули в тиши
Все уколы судьбы
С пробежавшей слезой.



2006.03.21

Тем, кто принимает непоправимые решения, посвящается…

В слабые легкие
Дым загоняешь
Письма старинные
Ты поджигаешь

Всё что случилось
Не разбираешь
Просто забыться
Низко желаешь

И ни о чём уже
Ты не мечтаешь
И вместе с письмами
В печке сгораешь

Память ненужную
Молча стираешь
Об окружающих
Ты забываешь.


2006.03.21

* «Создал Господь игрушку – женские глаза» (с) М.Булгаков, «Белая Гвардия»

… И вечером за пива кружкой
Воскликнет Миша –
«Глянь, Петрушка!
Ведь очи женские – игрушка!»
«Ты, Миша, это запиши.
Писать тебе, писатель ты.
Но о таких игрушках-
Как ни крути,
А вред мечтать.
Добра от них не жди … »


Не на диске

2006.03.24

Первое, и надеюсь единственное, написанное от лица мужчины…

Затрепещет веер
Бабочкой в руке
Я тебе не верю
Деньги на столе

Задрожат невинно
Кончики ресниц
Милая, довольно
Ты ж из вольных птиц

Я тебе не ровня
Но и не монах
Ты зажги сегодня
Огонёк в глазах

Мне сегодня скучно
Твоих танцев жду
Милая, не бойся
Я ж тебе плачу

Убери жеманство
Этот сладкий тон
Я тебе не мальчик
Или выйдешь вон


2006.03.25

Оказывается, не единственное…

Феё ночных отелей
Видел я не мало
Но одна из тысячи
В память мне запала

Грациозной хищницы
Женственно-опасный
Её взгляд уверенный
Помню я прекрасно

Глаз ярко-зеленых
Сужены зрачки
Не желает кошечка
Спрятать коготки

Так самоуверенна
Так непостоянна
Барышня продажная
Мне она желанна


2006.03.26

Кукла разноцветная
Тощую рукой
Машет, голосует,
Ждет на мостовой

Жаль ее не боле.
Мне не быть судьей
Одинокой женщине
С сломанной судьбой


2006.03.27

Героине Маргарет Митчелл («Унесенные ветром») Мелани Уилкс, посвящается.

Выцветшие, желтые глаза
В светлых лепестках ресниц
Тонкая, бесцветная лоза
Незаметно рдеет средь девиц

Женственною, легкою рукой
Чопорно расправила подол
Пепельной качая головой
Отложила вышивку на стол

Худенькие плечи распрямит
На бескровном личике горит
Взгляд, что вам бесспорно подтвердит:
Женщина, прошедшая сквозь всё,
Не боится больше ничего.


2006.03.27

Тёщам, и конечно же не серьезно…

Острые клыки сверкнут
В женственном оскале.
Старой хищницы глаза
Зятя отыскали…


2006.03.27

Немного о жизни…

Так далеко,
Что даже забавно.
Вроде – давно,
А на деле – недавно.

Среди событий
И людей множества
Свою осознать бы
Меру ничтожества.


2006.03.28

Поймут те кому следует понять. Остальных прошу не беспокоиться.

Придет однажды час
Час нашего ответа
Когда всевластный глас
Даст слово человеку.

Ответят все без лести
Спортсмен или нхашник
Прокатчики без чести
Невзоров ли пиарщик

И те кто деньги делал
И то кто с потом, кровью
Работа, окружая
Коня своей заботой

Придет однажды час
Час нашего ответа
Когда всевластный глас
Даст слово человеку


2006.03.30

Для чего я учу языки? Проба пера, но уже иностранной марки.

It is just a second
To yourself reveal
Playing oldest record
Once more dance kadrill

It is just a minute
Sweetest to remember
Maybe to forgive it
By your peaceful temper

It is just an hour
Using soul pour
Weak and simple loneliness
Name independence


2006.03.30

Every wish
Every thought
May be real
Despite doubt

Just believe
Try to cope
Know and live
Wait and hope

Go on play
Just exist
Trying stay
Not on knees

Forward walk
Rise your head
Without talk
Without sad

Maybe hard
Lie forget
Live to start
Live to let

Trying do
Love and care
It’s for you
It is rare



2006.04.02

Он сегодня молод.
Он сегодня дик.
Рассекая холод
Годам отомстит.

Проредили гриву
Тонкой сединой
Только не под силу
Дух сломить святой.

Резко свистнет ветер:
«Это не конец»
В поле зорю встретит
Старый жеребец.


2006.04.03

В который раз – о жестоком…

И по боку острой шпорой
В кровь.
И коня ты гонишь, гонишь
Вновь.
Хлыст ударит раз в который
Боль.
Ты загонишь и забудешь
Ты – король.


2006.04.04

Художникам…

Густым шоколадом
Кисть будет играть.
Нежнейшей щетиной
Красу воспевать.
Густой карамелью
На белом холсте.
Ярчайшей пастелью
На белом листе.
Тихонько мечтает
Мазок за мазком.
Мечту воплощает
В дыханье своем.


2006.04.10

День рожденья - грустный праздник
Так поется в одной песне.
Я согласна – он проказник
Он пройдет с годами вместе.

Линий белых на асфальте
Как разметка стометровки.
Я прошу вас – перестаньте
Счет вести им на листовке.

Лист сорвется, закружиться
В быстром вальсе переплетов
И исчезнет, не простится
В лабиринте поворотов.

Я бегу вперед по жизни
Без оглядок, остановок.
Если хочешь – просто свистни
Найдя финиша осколок

Каждый год, прошу, не стоит
В ухо мне кричать «Взрослеешь»
Без листовок время вспомнит
Скажет кто-то мне: «Стареешь»



2006.04.19

Наступившей весне посвящается…

Бесконечны стены. Ветер, снег и дождь.
В каменной ловушке я незваный гость.
Связана словами злыми против воли
Скалюсь злобно в клетке – это моя доля.
Узница решетки уличных столбов,
Мокрых тротуаров, разводных мостов.
Узница разметки белой на шоссе.
«Убежим отсюда!», обращусь к весне.
А она шепнет мне: «Верь, я помогу»
Городу оставлю след свой на снегу.
Убегу с весною в дальние края.
Не ищите, братья. Вам туда нельзя.
Медленно плывите в городском потоке,
Верьте и пишите, пропуская строки,
Подчиняйтесь боли, красным убежденьям,
Слепо поклоняйтесь злым стихотвореньям.
Я вас оставляю, я исчезну, братья.
Не ищите дом мой, милые, на карте.
Не стучите грозно кулаками в грудь.
Не под силу, братья, прошлое вернуть.
Всё что было – память. Ею дорожите.
Рукописи ветхие бережно храните.
Всё бывает в жизни. Вот, как я теперь:
Пыль воспоминаний, нараспашку дверь.
Я как птица в небе. Я учусь летать.
Есть уже успехи - не боюсь упасть.
Счастье - есть свобода. Я ее нашла,
Горькую гармонию с миром обрела.
Почему же горько? Одинока я.
Только солнце дарит милая весна.


2006.05.09

Звякнут цепи
Звякнут гонгом
Дорожат ли
Своим долгом?

Горьким стуком
Горьким звоном
Капли сводов
Тихо стонут

Узник смерти
Узник кары
Он в безумстве
Лижет нары

Казнь – подарок
Казнь – свобода
Так, шутя,
Поверишь в Бога.



2006.07.12

Над спиною свистнул хлыст
Подобраться.
Белой пеной на губах
Усмехаться.
Перед красной параллелью
Не зажаться
Над жердями темной птицей
Мне подняться.
Пол секунды пред ударом
Постараться
Стадион заставить мысленно
Подняться
И земли коснувшись мягко
Удержаться
И маршрут закончив чисто
Улыбаться.

Апрель 2006

Мы ехали домой. Вечер был удивительно спокойный, даже какой-то вялый. Усталое солнце сырным кругом низко висело над горизонтом, а где-то за каменными глыбами домов уже собирались алые краски приближающегося заката. В сладковатом воздухе витал дух просыпающейся весны.
Велосипед нервно подскакивал на кочках, ноги отказывались работать. Я подняла голову и привстав на педалях скользнула взглядом по очертаниям серых зданий впереди. Из груди вырвался вздох: только половина пути.
За моей спиной кто-то кашлянул. Надо же, я совсем забыла о присутствии Бориса. На мгновение, обернувшись и пробежав взглядом по его замкнутому лицу, я улыбнулась одним уголком губ. Он лишь ниже опустил голову и крепче сжал руль. Встречный ветер мягко хлестал меня по щекам, ласково перебирал спутанные волосы. Через пару минут Борис поравнялся со мной, предоставив возможность боковым зрением наблюдать за собой. Он опять накинул свой дурацкий капюшон и ехал, неподвижно устремив взгляд вперед. Его греческий профиль четко вырисовывался на фоне золотистого неба и смуглое лицо, подсвеченное закатом, казалось еще темнее. Казалось, в его фигуре жили только ноги, монотонно жмущие на педали.
Молчание лишь разжигало мое любопытство, но нежелание ляпнуть глупость связывало язык.
Наблюдая за ним весь вечер, я уже чувствовала какую-то пространственную привязанность к этому человеку. Борис не был слабым, но потерявшим веру в людей. И уверенность в себе. Для массы, потерявшие опору сильные люди, становятся волками-одиночками. Они сидят в углу, внимательно наблюдая за людьми, либо уйдя в себя, огрызаются подошедшим поближе или осторожничают. У меня они вызывают желание помочь, поддержать, отвлечь.
Хотя, возможно, Борис сильнее. Сложно судить о человеке, видя его впервые и услышав лишь пару фраз.
Запоздалый луч солнца с удивлением заглянул мне в глаза и, растерянно покружившись вокруг своей оси, спрятался под выбившейся прядью волос.
Почему Борис молчит? О чем думает? Ничего нельзя прочитать в этом замкнутом лице. Может быть, он не знает под каким предлогом уехать? Тяготится обществом? Или же просто стесняется незнакомого человека? Терпеть не могу неизвестность и ожидание. Особенно если не знаешь, чего ждешь.
Солнце опустилось на пару дюймов и задумчиво заморгало за решеткой голых деревьев. Я прищурилась. Вот, уже и перекресток, мерцает разноцветными огнями рекламный щит возле торгового центра. Борис, односложно прощается и, тряхнув головой, словно освобождаясь от лишних мыслей, сворачивает во двор.
А до моего дому еще три автобусные остановки. Теперь время тянется как кисель. Без спутника ехать скучно, пусть даже такого молчаливого.
В последнее время мне больше нравится поминать черта, чем чью-то родительницу. Это придает моим мыслям творческое течение и направляет их в нужное русло. Я чертыхнулась. Не со зла, а от растерянности и усталости. И неожиданно почувствовала себя как ребенок в толпе.
Велосипед жалобно скрипнул, подпрыгнув на неровной плитке тротуара. Дневное светило уже подобралось к горизонту и, незаметно окрасила его золотисто-красной гуашью.
День угасал.

Июнь 2006

Компьютер загрузился неожиданно быстро. Вот мелькнуло окну «мэил-агента», «скайпа», замигал и остановился в углу значок «Винд-мэсседжера», слух резанул привычный до раздражения пароходный гудок «аськи». Пару щелчков мышью и передо мной белый вордовский лист. На столе тарелка с черешней, оставленной еще днем, большие диджейские наушники, стопка дивиди-дисков. Самый верхний – «Мастер и Маргарита» Бортко. На обложке актриса Анна Ковальчук задумчиво смотрит куда-то вдаль. Ее губы чуть тронуты загадочной полуулыбкой. Я, было, подношу ко рту спелую ягоду, но, передумав, бросаю ее обратно. Пальцы привычно чуть касаются клавиатуры. Тряхнув головой, начинаю восстанавливать события этого вечера.
Вот переломная смска превращает долгий летний день в череду веселых событий. Наблюдатель по натуре, сейчас вспоминаю все, что можно было запомнить за несколько часов. «Идем в цирк со мной и с Саней?» «Идем, конечно!» И вот я стою на пороге Дашиной квартиры в новенькой майке с надписью «СССР» и в тон к ней, бело-оранжевой юбке с олимпийскими кругами на боку. На плечах темно синяя джинсовая куртка. Вот и Саша машет мне сквозь дверной проем. На лице довольная улыбка от уха до уха. Даша тоже довольна собой: глаза подкрашены, стройную фигуру подчеркивает приталенная майка и бриджи на бедрах. Дальнейшее – как в тумане. Смех, неумелый флирт, подшучивание, сломанный компьютер. Я по привычке чуть зажимаюсь, но, глядя на Дашину свободную манеру держать себя, отвечаю все увереннее. Но вот, вновь косой взгляд, залаяла собака, и я не в силах себя контролировать вжимаюсь в диван и незаметно оглядываюсь, не заметил ли кто моего стеснение. Ох уж это малодушие…
Естественно, в цирк мы не успели. Пошли в кино. Хочу купить кофе или попкорн, но сдерживаюсь и вместо этого беру пепси, как и остальные, хоть терпеть не могу этот напиток. Чего я боюсь, кого стесняюсь? Да самой себя!
Неразбериха с билетами? Ах да, Саша хочет окружить себя девушками с двух сторон. В зале Даша все рано садится между нами – еще одна ревнивица. Весь фильм ее голова покоилась на его плече, бес словно подтверждая «Мой». Да твой, твой. Не претендую, куда мне.
Вот и мы выходим. Вроде бы все отлично, улыбаемся, смеемся. И я, наконец то смеюсь искренне. У Дашиного дома я отворачиваюсь, звук поцелуя и Даша вбегает в подъезд. Теперь настает самая сложная для меня часть: мы с Сашей вместе идем до остановки. Он, улыбаясь, задает отвлеченные вопросы, рассказывает веселые истории. Я иду, иногда поднимая на него глаза, не в силах сказать что-то значительное. Мне нравится слушать его, беспечно смеяться, и кажется, я могла бы идти так целую вечность. В голову неожиданно закрадывается мысль, пугающая своей абсурдностью «А что будет, если он меня поцелует?» и в ответ на нее сразу выстраивается ряд красивых слов и объяснений. Логика быстро отвергает такое течение событий, а фантазия лишь усугубляет дело, представляя парня моей подруги почти маньяком-насильником. Какое счастье, что он даже не подозревает, какие мысли могут появиться в девчоночьей голове.
А маршрутки все нет и нет. Он стоит в пол оборота, и почему мне кажется, ближе, чем следует? Я чувствую запах его одеколона, не резкий – такой как я люблю. Смеюсь над очередной шуткой, и кажется, тоже что-то рассказываю. Вот и транспорт. Место одно, и фраза «Ты езжай, а я следующей подожду» звенит в ушах. «Хорошо, спасибо, пока!» быстро выкрикиваю что-то в ответ, и не в силах поднять глаза, чуть не бегом направляюсь к остановившемуся «рафику». Вы думаете, следующая фраза будет про стук сердца? Ошибаешься, читатель. Я спокойна и рассудительна. Просто он тот, в кого я могла бы влюбиться. Единственный из всех тех, кто окружает меня, и кто так дружелюбно улыбается.
Вы спросите о Борисе? Да кто он мне, в конце-то концов? Я его видела один раз, перекинулась лишь парой фраз, и ничего более. Удерживает меня только моя замечательная фантазия и вера. Хотя верить здесь просто не во что.

Начало 2005-2006г

Записки почти феминистки.

1
Начался новый век сильных женщин. Женщин с железной хваткой и острым умом. Ослабела нынче мужская гордость, поникла, завяла как бледная бегония на морозном окне. Равноправие уже не в моде. Теперь женщины проходят мимо, гордо вздернув подбородки. Взгляд иной. Нет в глазах робости, не просят они о поддержке. Стержень и опора - уже не мужчина.
Так и я – смело иду по жизни.
С юных лет меня приучали(не побоюсь этого слова) к тому, что женщине для существования нужен мужчина. А у меня, от природы упертой и любящей противоречить, всегда возникал вопрос: «А зачем?» Уже к десяти годам я твердо установила: всё делать нужно самой, а надеяться на поддержку – не на кого. Единственным мужчиной, которого я уважала и на которого могла положиться, был мой папа. Но и его поступки не всегда укладывались в рамки логики.
Итак, уверовав в «железность» своего характера и внутреннюю силу себе подобных, выпрямив спину, я переношусь во времени к моменту, с которого я и хочу начать свое повествование, и в который мой зыбкий мир иллюзий, основанный на вере богатым воображением, рухнул как песочный замок. Но я, увы, была настолько глупа, что пыталась восстановить уже ни к чему, ни пригодные руины несуществующих убеждений.
Но, обо всём по порядку.
2
Как ни банально, история начинается первого сентября. С самого утра того солнечного понедельника, я пребывала в каком-то странном возбуждении. Мало того, что проснулась на час раньше, чем следовало бы, да еще и была собрана за пол часа до выхода из дома. Бегала по квартире, разбудила родителей, выпила три кружки кофе и раз пять переоделась в конец, остановив выбор на светлых джинсах и черной кофте на замке. Тушь и помада падали из рук, мазали мимо, сережки отказывались вдеваться, а браслет застегиваться. Шнурки на кроссовках путались, а волосы цеплялись за щетку и искрили. Выходя из дома, я споткнулась три раза, и на лестнице поняла, что забыла телефон. Пришлось возвращаться, что само по себе – очень плохая примета. Позволив себе небольшое лирическое отступление, замечу, что я, будучи с одной стороны человеком трезвомыслящим, я упоенно, и даже с какой-то фанатической страстью, верю в приметы и гороскопы. Возможно, все дело в генах, так как моя прабабка была гадалкой, говорят, очень талантливой.
У школы гудела пестрая толпа. Я очень быстро отыскала своих, причем опознала их благодаря нашей замечательной руководительнице Наталии Дмитриевне. Это невысокая блондинка, обладала столь высоким и сильным сопрано, что могла бы соперничать с самой Любовью Казарновской. Однако в тот момент она растрачивала свой талант понапрасну, пытаясь с помощью армейских команд выстроить класс рядами. Естественно, её никто не слушал, хотя из-за её распоряжений, ученики частенько должны были стоять почти вплотную друг-другу и поминутно переспрашивать и уточнять. Стойким иммунитет к ее неповторимому голосу мы выработали уже во втором триместре пятого класса, но слух наш от этого острее не стал.
Но вот из хрипящих колонок звучат звуки фанфар и длиннющий Коля Быков выносит на плечах маленькую девочку с колокольчиком. Девочка явно волнуется, на кукольных щечках горит задорный румянец, голубые глаза сияют испугом, смешанным с гордостью. Она старательно трясет колокольчиком, и белые бантики в косичках весело подпрыгивают. Коля широко шагает, устремив стеклянный взгляд вниз. По моему, всей школе известна его ненависть к общественному вниманию, однако, из-за высокого роста и крепкого телосложения, его уже третий год подряд почти силком заставляют носить первоклашек. За этой традиционной парой следует Юрка и Милана с флагом школы. Они, опять бранятся, но шепотом, бросая друг на друга злобные взгляды. Вот загадка, почему их поставили парой?
Я для приличия еще пару минут послушала директора, который, ничего нового не говорил, и оставив недодуманной мысль, что он, возможно, какдый год читает один и тот же текст ради экономии времени, сосредоточила свое внимание на изменениях в окружении. Вон стоит 11д. Этот класс мне особенно хорошо знаком, так как я имела честь в прошлом году состоять в близких отношениях с одной из местных «звезд», а она в свою очередь, общалась с лидером этого класса – Федором Потехиным. Этот быстроглазый брюнет частенько закатывал у себя дома потрясающие вечеринки, и я практически всегда принимала на них гостей, наравне с хозяевами. Стоит ли упоминать, что на вечерах присутствовали все одноклассники?
Итак, у них новенький. Он стоял ко мне боком и я не могла достаточно хорошо разглядеть черты его лица. Однако, с первого взгляда, можно было сказать, что парень не высок ростом, но широкоплеч. Одет он был строго, в черных джинсах и светлой рубашке, но было видно, что вещи пошиты очень хорошо. Явно, с деньгами в его семье проблем не наблюдалось. От его элегантно-расслабленной осанки и мягких движений дикой кошки веяло чем-то аристократически-опасным. Он явно не стеснялся незнакомых людей, и что-то рассказывал коллективу. Слушатели, казалось, пребывали в немом восторге и внимали ему, затаив дыхание. В какой-то момент он вскинул голову, и я увидела его лицо. В ту секунду я успела достаточно хорошо запечатлеть его в памяти. Правильного овала, с высоким лбом, прямым и даже несколько слишком длинным носом, оно не было красиво относительно канонов искусства, но явно просилось на холст. Оно было по своему выразительно и интересно. На мягко очерченных губах играла странная, дерзкая улыбка, которую и улыбкой то назвать сложно. Скорее, это была насмешливая ухмылка. Но главным достоинством этого лица, были бесспорно глаза: темно карие, почти черные. Хотя в тот момент они лишь искрились саркастическим смехом, их взгляд настораживал и одновременно завораживал. Что-то было не так в этом взгляде, он был слишком пристальным, слишком внимательным, слишком испытывающим.
В следующее мгновение я осознала, что он тоже смотрит на меня. Эти глаза уже не смеялись, по ним ничего нельзя было прочесть. Чуть заметная улыбка (как же тяжело назвать её улыбкой!) пробежала по губам и он слегка кивнул головой. Всё это выглядело настолько вызывающе, что я оскорблено отвернулась.
Ох, сколько девушек разных возрастов уже облизываются на этот лакомый кусочек. Что же, посмотрим, кому он достанется.
Я перевела взгляд на 10а. У них тоже пополнение: высокий, атлетического сложения парень с пепельными волосами и рыжая, полная девушка, чей яркий взгляд (иначе и сказать нельзя) притягивал внимание многих.
……………..
Вечеринка была в самом разгаре, когда Он, взяв меня под локоть, быстрым шагом направился к выходу. Я не желала уходить из этого бессмысленного круга смеха, музыки и флирта. Но Его решительные движения подсказали – так надо, и я покорно последовала за Ним. Небрежно брошенный на тумбу жетон жалобно звякнул, и сонная старушка, недовольно кряхтя и бормоча что-то себе под нос, притащила нашу верхнюю одежду. Он наспех накинул мне на плечи шубку и, взяв за руку, вывел на пустынную, тёмную улицу. Он не проронил ни слова, и я не смела, нарушить молчание. Неожиданно, я подумала о том, какая теплая и надежная и Него ладонь. У всех мальчиков, бравших меня когда-либо за руку, хватка была горячая и липкая, иногда их пальцы предательски дрожали. Но Он держал меня уверенно и спокойно.
Мы повернули за угол. Прошли двор, затем еще один. Вечер был удивительно тихим. Молчание нарушал лишь напряженное поскрипывание снега под ногами. Мои мысли унеслись далеко от действительности, и в реальность я вернулась лишь тогда, когда Он остановился и резко развернул лицом к себе. Я подняла на Него удивленный взгляд. Его глаза смеялись, но наряду с иронией, на самой глубине я разглядела новое выражение. Прочтя его, я вспыхнула. С секунду Он смотрел на меня, а затем рывком, почти грубо, притянул к себе и тихо рассмеялся, коснувшись губами моих волос. Я вздрогнула, хотела вырваться, но это было выше моих сил. Если бы Он только отпустил меня… Если бы Он никогда меня не отпускал!
Горячее дыхание жгло кожу, Его смелые губы блуждали по моему лицу. И в этом хмельном, качающемся мире я неожиданно поняла, что тоже целую Его. Пошел снег, и первые снежинки запутались в Его темных волосах
А потом Он ушел. Ушел, так и не проронив ни слова. Растворился во тьме, и снег усилился, заметая следы – единственное что осталось. А я осталась стоять на морозе без шапки и перчаток, растерянно смотря Ему в след.
Угол губ дернулся вниз. Да я просто дура! Что же, если Он хочет жесткой игры, то Он её получит. И я еще отыграюсь.

2
Войдя в школу, я пробежала по толпе. Вот и Он. Стоит, небрежно облокотившись на подоконник, делает вид, что внимает окружающим его одноклассникам. Отлично знаю его привычку с сосредоточенным лицом давать односложные ответы, будучи мыслями далеко.
Я быстрым шагом пересекла холл, надеясь, что Он меня не заметит. Однако, наши взгляды скрестились. Его красиво очерченные губы сложились во всезнающую усмешку, которая, возможно, могла бы сойти за вежливую улыбку приветствия. Я, со своей стороны, картинно закатила глаза и с достоинством королевы продефилировала мимо.
Урок за уроком, бесконечные формулы, правила, факты и задания. Всё смешалось в одну полосу неопределенного цвета.
В голове стучала кровь. Что у него на уме?

Разное.
-Он меня обманул.
Магнат ухватил ее губами за рукав. Она ласково провела рукой по его шее и покачав головой чуть слышно шепнула: «Ты всего лишь лошадь…»
А потом они отправились в манеж, где под одобрительные реплики с трибун, выполняли сложнейшие элементы выездки. Магнат двигался охотно, горячился, белая пена капала с его губ. Пол часа работы, и вот повод брошен. Конь привычным движением повернул голову и выжидательно заглянул девушке в глаза. Она улыбнулась и достав из кармана кусочек рафинаду, протянула Магнату.
Никто не заметил мелькнувшую на выходе фигуру широкоплечего мужчины.


Тонкими пальцами напряженно вертит зажигалку. На висках, под тонкой, бледной кожей вздулись вены. Жадные губы слегка подрагивают. Нервно затянувшись, расслабленно прослоняется к стене. Вырывает из слабых легких клубы сизого дыма, стоит в подъезде девушка. Она легко смогла быть миловидной, если бы не глубокие тени под воспаленными глазами, да нездоровая желтизна. Лицо ее, с прямым профилем, легкими птицами бровей, окаймленное некогда темными и волнистыми, а ныне пошлого цвета крашеной блондинки волосами, не выражает ровно никакого чувства. Возможно, когда-то эти настороженные глаза с лихорадочным блеском, словно у загнанного зверя, искрились смехом, сухие, сжатые в нитку губы искренне улыбались, а на впалых щеках играли соблазнительные ямочки.
Но он ушел, унеся с собою девичье сердце, вовсе ему не нужное. И она надела маску. Спряталась от мира, переживая свое несчастье в одиночестве. А когда, через некоторое время, маска была снята, перед людьми оказался совершено иной человек. Она забросила учебу, стала курить, пить, вызывающе одеваться, ярко краситься, вульгарно выражаться. Теперь ее ежедневно можно было увидеть за баркой стойкой в обществе веселой компании. Люди говорили. О, чего только не говорили люди. А она, прежде вежливо здоровающаяся, проходила мимо, вздернув острый подбородок и надменно поджав губы. Он был частью этого общества. И это общество предало её. Она ответила ему презрением. И сломалась.

Он был пьян. Раздражающе пьян. Она тоже была пьяна и расслабленно курила, откинувшись на спинку высокого кожаного кресла. Он почему-то был босиком, и осторожно ступая по паркету с подогревом, как-то растерянно качал головой из стороны в сторону. Я обратила внимания, какие изысканно ухоженные у него ноги. К горлу подступила тошнота. Он, тем временем, с осанкой пантеры и грацией медведя дошел до стола и присел на вычурный стул гнутыми ножками и резной спинкой. Белая рубашка с расстегнутым воротничком лишь подчеркивала нежную белизну его кожи.

Натура, которая уединяется, что бы писать смс-ки, не в моем вкусе.
Однако, она предпочитает общение с листом бумаги.
Вернее, убеждает себя в этом, потому что ей нравится этот культ. А слыть и быть, как некогда верно подметила Маргарет Митчелл, разные вещи.
Но что бы слыть, нужно хотя бы часть себя перенести в разряд бытия.
Или запорошить окружающим глаза.



--------------------------------------------------------------------------------

это почти все что я понаписала за последние годы.

[Гость]

Здесь все твои стихотворения?или чужие тоже есть?

[Гость]

Извиняюсьюу меня почему-то сеть вылетела
это я писала!

Здесь все твои стихотворения?или чужие тоже есть?

[Gracia]

Еще раз прошу прощения,но меня не хотят опознать!
Попытка номер 100!Нижние сообщения мои
если что, это GRACIA

[-НицарКо-]

Все опубликованное здесь написано мной и, так сказать, защищено авторским правом.

[Gracia]

сУПЕР1Я ВИДЕЛА КАК МИНИМУМ 3-4 ТВОИХ СТИХОТВОРЕНИЯ ГДЕ-ТО В ИНТЕРНЕТЕ!ЕЩЕ МНЕ ОЧЕНЬ ПОНРАВИЛОСЬ ПРО СОБАКУ...СЛЕЗЫ НАВЕРНУЛИСЬ...

[-НицарКо-]

Про собаку было написано в память. Она 14 лет охраняла нашу конюшню.
Спасибо за добрый отзыв.

[Teri]

душевно

[Gracia]

Вообще просто великолепно!я вспомнила нашего Хабара,,его отравили этой зимой в конюшне...

[Поник]

А рассказ о том. что ты убежала на Арии из конюшни правда?

[Dafne]

Неплохо, но вот стих про прокони мне не оч =(