Золотой бродяга

**Gold Unicorn** » 13 мар 2007, 17:09

“Ну-ка, что это у нас тут? – конь понюхал траву. – А, клевер. Прекрасно, обожаю клевер! Особенно розовый – ничего нет лучше. Эх, жаль, что скоро он уже отцветёт. Да и вообще, лето к концу подходит. Прощай, сочная травка, прощайте, тёплые ночи, прощай беспечная жизнь. Опять до следующей весны перебиваться засохшей соломой, раздобытой из-под снега, опять караулить на помойках, опять мёрзнуть по ночам. Как же мне это всё надоело. Хорошо было с хозяином – тёплый сарайчик, всегда сена до отвала, овёс, отчистки картофельные. Хотя с другой стороны, сейчас свободен! Куда хочу – туда и иду. Никто тебя в телегу не запрягает, не ездит на тебе, противную железяку в рот не кладёт” – так рассуждал рыжий жеребец, гуляя по лужайке. Звук приближающихся шагов заставил его сорваться с места и скрыться в лесу.
На поляну вышел человек, среднего роста и, глядя убегающему коню в след, сказал: “Опять ушёл? Ну ничего, в следующий раз не уйдёшь!”
Он появился здесь внезапно, с пол года назад. Никто не знал, откуда взялся рыжий жеребец, вольно бегавший по лесам. Знал об этом только он сам. Когда-то и у него был хозяин, который любил его и кормил. Но несколько зим назад он умер, а Золотой, как окрестили коня в деревне, отправился блуждать по лесу. Свободная жизнь нравилась ему, но когда пришла зима, а вместе с ней и голодные холодные дни, ему захотелось домой. Но куда? Где его дом? Он не знал и продолжал сам бороться за свою жизнь.
Больше всего он любил лето и начало осени. Именно осенью на полях собирали овёс, а остатками его кормился Золотой. И если бы не этот чёртов снег и не люди, которые всё время пытались поймать коня, как прекрасно бы ему жилось!
Вечером, жуя травку на откосе у реки, Золотой задумался: “А что, если действительно вернуться к людям? Постоянно будет еда. Если повезёт, то даже какая-нибудь симпатичная кобылка рядом будет. Не придётся драться со злобным Вороном. Эх, сколько раз я ему говорил, что Ветка и Слава – мои кобылы, так нет же, ему всё мало! Вон, у него целый табун этих кобыл. А я-то всего парочку себе попросил. Я же у него их не забираю, пусть с ним живут. Но ведь и мне иногда хочется ласки. А Слава, какая она прекрасная! Эти большие чёрные глаза, эта рыжая грива, а хвост, ах… Вот ещё Иволга мне нравится, но за неё Ворон меня точно выгонит из табуна. Он и так-то на меня косо смотрит – чуть что, так сразу за холку кусает, зараза. Вот и вчера снова на меня кинулся. Ну что я ему сделал? Ну, подумаешь, потёрся мордой об Стелу, ну, лизнул её пару раз. И что, из-за этого сразу кусать меня? Я тоже кусаться умею... эх. А вот был бы у меня хозяин, он бы за меня заступился. А может даже и кобылы свои были бы. Вот тогда бы я показал Ворону, какой я! Хотя нет, не хочу я к людям. Большие ещё ничего, а вот маленькие, которые постоянно тебя трогают, за гриву тянут! Так и хочется укусить или лягнуть! Ладно, зиму как-нибудь переживу. Может, Ворон чем поможет. Их-то, наверное, и зимой выпускать будут. А если Ворон не поможет, так Слава меня в беде не оставит, в ней-то я уверен!”
Солнце скрылось за горизонтом, и на лес опустились сумерки. Золотой побрёл к полю. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что вокруг никого нет, тихой рысью отправился он к конюшне. В свете луны он был великолепен: грациозные движения, длинные грива и хвост делали его неотразимыми и, несмотря на то, что никто его не чистил, шерсть его отливала блеском. Вот чего так не хватает домашним лошадям – свободы!
Подойдя к конюшне, Золотой оглянулся по сторонам и, почуяв знакомый запах, украдкой пошёл вдоль забора. Он знал, что в конце, там, где верхние доски обломались, через него легко можно было перепрыгнуть. Одни махом конь очутился за забором.
- Опять ты? – грозно спросил вороной жеребец, выглядывая из окна денника.
- Как видишь, - гордо заявил Золотой, - скучно мне стало.
- Эх, попадёшься ты когда-нибудь.
- Не попадусь! Раньше не попадался, и сейчас не попадусь.
- Поверь мне малыш, раз на раз не приходится. Ты ещё молод, не знаешь жизни. А я ведь тоже сбегал, и не раз.
- Ты? – удивился Золотой. – Не может быть! Сам Ворон, который так любит своего хозяина, убегал от него?
- Убегал. Вольной жизни хотел попробовать. Первый раз меня сразу же повязали. Второй раз убежал. Летом побегал, а к зиме, когда есть нечего стало, сам и вернулся.
- Нет, я не вернусь, - да мне и возвращаться-то не к кому.
- Как знаешь. Отдался бы добровольно хозяину, он бы тебя взял. Ему хорошие жеребцы нужны.
- А я хороший жеребец? – гордо спросил Золотой.
- Да, когда не задираешься, - ответил ему Ворон.
- Слушай, друг, если уж так дела пошли, я вот тут подумал… Ну зачем тебе столько кобыл? Уступи мне Иволгу, а?
- Сколько раз тебе повторять, отстань от меня! Я тебя дал двух кобыл – дал. Сейчас я тебе Иволгу отдам, а завтра ты у меня весь табун уведёшь. Пошёл вон от сюда, пока я шум не поднял.
- Ну ладно, - печально вздохнул рыжий жеребец, - только можно я ещё к Славе зайду?
- Иди, только смотри, чтоб тебя никто не увидел, а то поймают – не миновать тебе топора, на колбасу пустят.
- Так ты же сказал, что если я приду меня с радостью заберут?
- Ну, конечно, если сам придёшь, то пустят, а ежели тебя ночью тут поймают, подумают ещё, что сено воровал, и под нож. Всё, иди. Кыш от сюда.
Золотой, тряхнув гривой, отправился дальше. Там, в самом углу, стояла его Слава.
- Привет, девочка, - жеребец ткнулся носом ей за ухо, - чем занимаешься?
- А чем тут можно заниматься? – кобыла печально оглянулась на денник. – Сено жую. Везёт тебе, сам себе хозяин.
- И не говори. А вас тут бедных в четырёх стенах держат. Убежала бы от сюда!
- Нет, некуда мне бежать. Ты ловкий, сильный, тебе на свободе хорошо. А у меня ноги больные, куда я побегу? Да мне и здесь неплохо. Лучше ты к нам жить приходи.
- Вот ещё! Ни за что! Вы вот живёте взаперти, и что? Никакой жизни не видите. Я пожил как вы, теперь вот свободен, и не жалею.
- И что, даже о хозяине не вспоминаешь? – удивилась Слава.
- Ну почему, - Золотой вздрогнул, - вспоминаю. Он меня, можно сказать, от смерти спас. Я тогда маленький ещё был, глупый. Ну и поплёлся гулять. Мамка меня звала, а мне же, дураку, интересно, что там за забором. А за забором дорога была. Там такие большие, страшные штуки бегали. Даже не знаю, как они называются – железные такие, на колёсах. И дым у них из хвоста идёт. Так вот я сунулся на дорогу, и только такая штука на меня прыгнуть хотела, как хозяин подбежал и, накинув на меня верёвку, в сторону дёрнул. Это я потом только узнал, что, если бы такая штука на меня прыгнула, все ноги бы мне переломала, и хозяин бы меня на мясо пустил. Эх, хороший он у меня был… был, - жеребец посмотрел на луну, глаза его были полны грусти.
- Да не расстраивайся ты так. Разве тебе сейчас плохо?
- Нет, Слава, тебе меня не понять. Что ты видела в жизни? Постоянно разные люди приходят, ездят на тебе. Относятся к тебе как и ко всем. А я у своего хозяина один был. Он меня любил, сам кормил, и никто, кроме него, на мне не ездил. Правда, однажды приехала к нему какая-то, с маленькими людьми. Они на мне весь день катались. Ох, как они мне надоели тогда. Я готов был вырваться от них и бежать, куда глаза глядят. Ладно, пора мне уже, а то скоро ночной сторож обход делать пойдёт. А Ворон сказал, что если здесь меня поймают, судьбы колбасы мне не миновать, - он лизнул кобылу в морду и, скользнув в темноту, исчез.

Давно уже собрали овёс на поле, улетели на юг птицы, а вода в лужах всё чаще по утрам покрывалась коркой льда. Дни становились короче, ночи холодней. Каждый день Золотому приходилось думать, где пообедать. На полях и на откосе у реки ещё, конечно, было полно травы, но вся она была уже сухая. И хоть он и привык к скудной пище зимой, хотелось чего-нибудь вкусненького.
Визиты его на поля стали чаще. Здесь можно было найти много вкусного: остатки несобранного овса, сои и пшеницы. На тыквенных полях тоже было чем поживиться. Но всё это приходилось делить с табуном Ворона.
- Слушай, Ворон, - Золотой подошёл к жеребцу, пожевывавшему пучок травы, может, ты не будешь меня гонять от сюда, а? А я в благодарность буду помогать тебе отбиваться от других жеребцов.
- Вот ещё, - презрительно фыркнул Ворон, - только тебя мне не хватало.
- Нет, ну ты сам подумай: ты у нас уже не молодой, и если какой-нибудь сильный молодой жеребец будет претендовать на твоих кобыл, ты можешь их лишиться. А так я всегда буду рядом.
- Интересно, - вороной перестал жевать, - а что ты попросишь взамен? На Иволгу можешь даже не рассчитывать!
- Вот ещё, - Золотой гордо тряхнул головой, - не нужна мне твоя Иволга. Ты бы мне только разрешил с вами на полях пастись.
- Эх, Золотой-Золотой, глупый ты ещё. Ну, это сейчас ты будешь пастись. А зима придёт? Что тогда? Замёрзнешь, и помрёшь голодной смертью! Приходи к нам.
- Раньше выживал, и теперь выживу. Под снегом травы много, а если что до вашего сеновала доберусь.
- Ага, - Ворон подобрал с земли ещё пучок травы, - доберешься. А если тебя поймают?
- Никогда им меня не поймать! – рыжий жеребец высоко поднял голову.
Шло время. Вот уже выпал первый снег. Ночи становились всё холоднее. В лесу в гуще деревьев Золотой нашёл себе укрытия от ветра и снега, а на куче опавших листьев спать было мягко и не так холодно.
В ясные дни конь весь день проводил в поисках пищи. Разгребая копытами снег, он наслаждался засохшей травой. Но когда весь день напролёт шёл снег и холодный ветер щипал за нос, выбираться из леса было страшно. А когда солнце скрывалось, и на небе показывалась луна, Золотой навещал конюшню. Благо, что сеновал всегда был открыт и там жеребец мог вдоволь насладиться приятно пахнущим сеном. Иногда, когда рассеянный конюх после кормления лошадей оставлял на улице ведро, рыжему перепадало немного отрубей или овса.
Проснувшись от непонятного шума, Золотой вскочил и кинулся к берегу. Отбежав на приличное расстояние, он оглянулся назад. В том месте, где он только что мирно дремал, стоял человек с собакой:
- Вот зараза, - сказал он сам себе, - опять ушёл. Ну ничего, сейчас мы его найдём, - он стал спускать с поводка собаку, - ищи, Блек.
Пёс, потянув носом воздух, пошёл по следам коня. Золотой, боясь наделать шума, крался между деревьями. Сейчас для него было главным выбраться из леса, а в поле он от них легко мог убежать.
Как кошка, крался жеребец между деревьями. Он знал, что человек с собакой идёт следом за ним, и, поэтому, старался идти как можно быстрее. Вот уже в свете луны увидел он поле. Ещё несколько шагов и… тут на его шее скользнула верёвка. От неожиданности Золотой метнулся было в сторону, но тем самым затянул петлю у себя на шее ещё сильнее. Попался. Надо же, первый раз в жизни попался!
- Тише, мальчик, спокойно, – подошёл к нему человек, - не дёргайся. Так ты сделаешь себе больнее, - человек протянул к лошади руку.
Золотой попытался дернуться в сторону, но верёвка, которая так больно сдавливала шею, препятствовала этому. Смирившись с тем, что его поймали, жеребец стал наблюдать, что же будет дальше. “Эх, предупреждал меня мудрый Ворон. Теперь, наверное, на колбасу пустят” – подумал он.
Человек, державший конец верёвки ещё раз протянул к коню руку и несмело погладил его по шее. Как давно никто не гладил его. Прикосновение самой Иволги не могло принести ему столько радости! В это мгновение Золотой готов был забыть обо всех прекрасных полях, в которых он носился с утра до ночи. Он готов был пожертвовать любой свободой, лишь бы его ещё раз погладили.
- Ладно, пойдём, пойдём, - человек потянул коня за верёвку, - ты наверное голодный? И замёрз. Вон как весь дрожишь!
И он пошёл в сторону конюшни. Золотой покорно следовал сзади. Когда они пришли, их окружило несколько человек. Это были конюхи, жеребец узнал их по запаху.
- Ну что, рыжий, - один из них потрепал коня по шее, - попался. Давно мы за тобой охотимся. От куда ты взялся такой, а? Слышь, Петрович, а хороший ведь конь! – он обратился к тому, который поймал Золотого.
- Да я уже заметил. Есть в нём что-то породистое. Никак с донцом помешан. Ладно, кончай разговоры. Утром его Анечка осмотрит. А пока, дайте ему сена и овса. Только много не давайте, а то вдруг голодал. Так сразу обожрётся и издохнет.
Какой-то молодой человек с усами взял Золотого за верёвку и повёл туда, где стоял Ворон. Он открыл дверь денника и, заведя жеребца внутрь, снял с него верёвку.
- Ну что, бедолага, - погладил Усатый коня, - чей ты такой, а?
- А бог его знает, - сказал подошедший второй конюх, в руках которого была большая охапка сена, но к верёвке явно приучен.
Он кинул сено под ноги коню. Вслед за сеном на пол было поставлено ведро с овсом. Золотой, боязливо посмотрев на людей, принялся есть овёс. Каким вкусным он казался ему после засохшей травы!
- Ну, что я тебе говорил? - сказал, выглядывая из своего окна Ворон, когда ушли люди.
- Подумаешь, - Золотой не отрывал морды от овса, - это я пока здесь стою. А как мне надоест, так мигом слиняю!
- Ну-ну. Слиняешь. Не так-то просто от сюда убежать.
- А я пока и не собираюсь, - буркнул Золотой, - вот зиму переживу, а дальше видно будет.
На утро к жеребцу подошёл Усатый. В руках у него был недоуздок.
- Ну что, рыжий, - позвал он коня, - пошли к ветеринару. Интересно, недоуздок на тебя когда-нибудь одевали? – он протянул руку к лошади.
Несмотря на его опасения, Золотой дал надеть на себя недоуздок и спокойно пошёл следом. Они вышли во двор, где их ждал ветеринар.
- Так-так-так, - глядя на жеребца, сказала девушка, - это и есть знаменитый Золотой?
- Он самый, - ответил Усатый. Анют, я вот что думаю: похоже, что он от куда-то сбежал – он спокойно относится к верёвке и к недоуздку приучен. Нужно узнать, ни у кого в последний год жеребец не пропадал.
- Поговори с Петровичем, пусть он в районе объявление даст. Ну-ка, мальчик, повернись другим боком, - сказала она коню. – Судя по зубам ему около шести, копыта в норме, общее состояние хорошее.
- А как насчёт породы? – спросил Усатый.
- Не знаю, но что-то от донца в нём точно есть. Вероятно один из родителей был чистопородным.
- Понятно. Значит, вполне может сгодиться как производитель?
- Думаю что да. В общем, закрепите за ним тренера и попробуйте объездить. Если не получится, видно будет, что с ним делать.
В тот же день к жеребцу подошёл парень. Жеребец понюхал его. Запах этот показался ему знакомым, но он точно знал, что нигде раньше не видел этого человека. Ну конечно! Он не мог ошибаться – от человека пахло Иволгой!
- В общем, так, Андрей, - сказал парню Петрович, - отдаём тебе на воспитание. Конь взрослый и, возможно, не объезженный. Держи меня в курсе всех событий.
- Ладно, Виктор Петрович, когда начинать? – спросил его парень.
- Да хоть сейчас! – ответил Петрович и пошёл прочь.
- Ну что, бедолага, - Андрей погладил Золотого по морде, - попался? Жалко тебя, а что делать, сам виноват. Осторожнее надо быть. Ну да ладно, пойдём.
Андрей вывел жеребца и, пристегнув к недоуздку корду, повёл его на огороженную заборчиком полянку. Дав ему пройти шагом по кругу, он, щёлканьем бича, попытался заставить коня двигаться рысью, но незнакомый звук испугал З